«Я приплыл в Лампедузу из Ливии» - история беженца, который выжил

Для тех, кто отправляется в это опасное плавание, Италия – это последнее пристанище, но даже если им удается добраться до суши живыми, на этом их бедствия не кончаются.

Мальчик рядом со мной упал на палубу, и в какой-то момент, я не понимал, умер он или потерял сознание. Потом я увидел, что он закрыл глаза – он больше не мог смотреть на волны. Беременную женщину то и дело рвало, и она начинала плакать. Из подпалубного помещения люди кричали, что им не хватает воздуха, поэтому главный на корабле спустился вниз и принялся их бить. К тому времени, когда подоспел вертолет спасателей – это было через два дня после того, как наше судно отплыло из Ливии с 250 пассажирами на борту – несколько человек уже погибли: их смыло волнами или они задохнулись в темных трюмах. Мне очень трудно об этом вспоминать, прошло четыре года с тех пор, как я за деньги на судне контрабандистов уплыл из Ливии, но это важно, чтобы люди поняли, что с нами происходит и почему.

Я – один из сотен тысяч людей, которые, после арабских восстаний 2011 года, прибыли в Европу по Средиземному морю. Сейчас это самая гибельная граница в мире. У каждого из нас были на то свои причины: некоторые думают, что в Европе жизнь лучше, другие просто хотят уехать от войны. Но каждый считает, что у него нет другого выбора.

Я сам из Нигерии, и когда разразилась война, я жил в Ливии уже пять лет. Я жил хорошо, работал портным, зарабатывал достаточно, чтобы высылать деньги родным. Но когда начались бои, люди, вроде нас – чернокожие – оказались в большой опасности, потому что у всей молодежи было оружие, и они знали, что у нас дома есть деньги, и могли свободно нас грабить. Когда ты выходил из дома, чтобы купить что-нибудь поесть, тебя запросто мог задержать вооруженный человек и потребовать у тебя деньги. Это мог быть повстанец, это мог быть солдат, понять было невозможно.

В Нигерию я вернуться не мог, так как дороги в южном направлении были блокированы, поэтому я встретился с кое-какими людьми в Триполи, и они сказали, что знают, как попасть в Италию. Они привели нас на пляж за городом, где уже жили в палатках сотни людей, дожидавшихся погрузки на корабль. Некоторые были из Сирии, другие из Алжира, Египта. Но большинствой были из западной или восточной Африки. В основном, это были мужчины, но встречались женщины, а также семьи с маленькими детьми. Фиксированной цены не было: цена зависела от твоих связей и от того, насколько у тебя отчаянное положение. Я заплатил 400 динаров (примерно 250 британских фунтов), это был мой недельный заработок. Контрабандисты брали старые рыболовецкие суда – некоторые были такими старыми, что уже не подлежали использованию – ставили новые двигатели и передавали их своим людям. «Капитан» такого судна мог даже не знать, как плыть в Италию. Он даже мог вообще не быть капитаном.

Когда мы отчалили, мы забеспокоились, не сломается ли двигатель, но скоро оказалось, что самая большая проблема – волны. Судно не предназначалось для пассажирских перевозок, и оно взлетало на каждой большой волне. Я только и мог, что молиться, ожидая смерти, мне даже казалось, что я уже погиб. Это было в 2011, но и сейчас множество людей живут в палатках на ливийском побережье, ожидая своей очереди.

Когда я впервые услышал, что британские политики не поддерживают спасательную операцию в Средиземном море, я подумал, что это какая-нибудь ультраправая партия. Но я узнал, что это была политика правительства. Это ужасное решение. Вся Европа несет ответственность за то, чтобы не дать людям утонуть. Во-первых потому, что это их действия в Африке привели к тому, что людям приходится бежать с родины. Италия делает очень много для спасения беженцев, и ей нужна поддержка. Такие страны как Британия, Франция, Бельгия и Германия думают, что они далеко, и ни за что не отвечают, но они все участвовали в колонизации Африки. НАТО участвовала в войне в Ливии. Все они причастны к этой проблеме.

Также важно понимать, что когда мы достигли суши, наше путешествие не окончилось. Когда вертолет обнаружил наше судно, нас на итальянском корабле отправили в Лампедузу, где нас закрыли в приемнике для беженцев, больше похожем на тюрьму. После этого меня отправили в один городок на юге Италии, и мне повезло найти работу по пошиву тентов, но мне платили так мало, что на эти деньги нельзя было жить. В Италии кризис, и миллионы их собственных граждан разъезжаются по северной Европе в поисках работы, и я решил поступить так же.

И я поехал в Берлин. Мне предлагали разную работу, но я не мог согласиться, потому что у меня не было нужных документов. Дублинская конвенция подразумевает, что беженцы обычно вынуждены оставаться в стране прибытия. У меня закончились деньги, и пришлось жить на улице, в лагере, где беженцы боролись за право жить и работать в Германии. Это лагерь был политическим местом, и это определило мое решение. Как получилось, моя жизнь здесь хуже, чем при тирании Муаммара Каддафи? Я верю в демократию, но, похоже, что европейская демократия не для всех. Наша группа называется «Лампедуза в Берлине».

Мне повезло. В Берлине я познакомился с девушкой, сейчас у нас с ней сын. Ему три месяца. Когда я смотрю на него, я думаю, что хочу для него лучшей жизни, чтобы ему не пришлось проходить через то, что я. Когда я отправлялся в свое путешествие из Триполи, я не подозревал, каким опасным оно будет. До этого я был на корабле раз в жизни. По сути, я даже не умею плавать.

Хаким Белло