Тунис: решающий момент

Меньше всего джихадисты хотят, чтобы демократия восторжествовала в Тунисе.

Что это означает, когда фанатики нападают на предметы старины и мозаики? Проще говоря, джихадистский фронт может расширяться, дабы погрузить Тунис в состояние хаоса, как это произошло в соседней Ливии.

Есть три возможных объяснения. Проще всего было бы сказать, что некогда процветающая туристическая индустрия Туниса была целью атаки. В действительности, все сложнее. То, что подверглось нападению, - это гражданский способ жизни, позволяющий гражданам жить одновременно как мусульманам, и как демократам. Это должно быть главной заботой тунисских граждан и новой политической элиты, формирующей "Вторую Республику" в стране, после революции января 2011 года.

Свершившееся в среду и повлекшее за собой смерти нападение на музей в Тунисе не должно подвергаться упрощению и восприниматься просто как угроза для туризма. Оно намного более серьезно. Оно может знаменовать собой наступление против гражданской политической организации и продолжающегося эксперимента по сочетанию Ислама и демократии.

Этот эксперимент является первой аппроксимацией Арабской весны и заключается в длительном переходе к демократии, начавшемся с момента арабских революций 2011 года и представляющем собой смесь Ислама и демократии. Он выражается в двояком синтезе: 1) между умеренным течением Ислама, толерантно относящемуся к выборам, равенству полов, верховенству права, плюрализму, ответственному правительству и сосуществованию с Западом; и 2) формой демократии, которая охватывает все верования и убеждения, признавая свободу религиозных практик.

Анафема джихадистов

Этот эксперимент имеет больше шансов на успех в однородном Тунисе, чем в любом другом арабском государстве. Прославленный тунисский ученый-теолог Мухаммад Тахар ибн Ашур (умер в 1973) подошел ближе всего к выработке интерпретации Ислама, продвигающего просвещенную мусульманскую идентичность и рационализм. Его главная книга "Высшие цели Исламского Закона" (опубликована в 1946 году) стала своего рода анафемой джихадистов и буквалистских религиозных проповедников.

Террористическое нападение на музей, расположенный вблизи от здания парламента страны, в оживленном районе Бардо, знаменует изменение тактики джихадистов в Тунисе и в Северной Африке в целом. До среды, атаки против государственных символов, особенно против армии и сил безопасности, ограничивались Джебель Шаамби, горным районом около Кассерина. Засады, устроенные экстремистами против армейских подразделений в 2012, 2013 и 2014 годах, в частности группировкой "Укба ибн Нафа", привели к десяткам смертей среди солдат. Только в июле прошлого года, 15 солдат было убито в результате операций этой группировки.

Дерзкая операция, осуществленная в сердце богатого района, в котором расположены здания органов центральной власти, является более чем символической. Она ставит на заметку всю элиту, составляющую так называемую "Вторую Республику". Это самый кровавый теракт с момента демократического избрания президента-секуляриста, 86-летнего Беджи Саида Эссебси, который приступил к исполнению своих обязанностей три месяца тому назад.

Светская партия Эссебси, "Нида Тунис", победившая на парламентских выборах в ноябре 2014 года, правит Тунисом в коалиции с причастными к режиму Бен Али и левого толка партнерами - исторически известными своей враждебностью по отношению к исламистам, включая и умеренную партию "Ан-Нахда".

Тунисский аппарат безопасности

Меньше всего джихадисты хотят, чтобы демократия восторжествовала в Тунисе, также они не хотят, чтобы секуляристы, даже демократически избранные, управляли этой североафриканской страной - арабской и мусульманской - страной с населением в 11 миллионов человек.

Тунисский аппарат безопасности страдает от некомпетентности, если не из-за всеохватной дряблости. Стереотип живуч. Некогда, в 1988 году, элитное спецподразделение "Мосада" смогло убить второго по значимости командира ООП (Организации Освобождения Палестины), Халила аль-Вазира (Абу Джихада) в Тунисе.

Свершенная в среду атака добавит хлопот силам безопасности в стране, которой нужно направить свои ограниченные ресурсы в гражданскую экономику, чтобы уменьшить безработицу среди молодежи и снизить дефицит бюджета и уменьшить государственный долг.

Вероятность терактов всегда стояла на повестке дня. И невозможно объяснить почему этому теракту позволили случиться так легко.

Ужасные условия безопасности в Ливии, Ираке и Сирии оказываются заразными. Ливия, больше всего, угрожает стабильности в Тунисе. Границы являются пористыми и нелегальный транзит оружия и джихадистов, включая закаленных в сражениях боевиков ИГИЛ, возвращающихся на Родину, представляют собой угрозы для этой средиземноморской страны.

Уже более шести месяцев, разведданные относительно планов террористов расширить фронт операций циркулировали в стране и были известны большинству политиков. В конце 2014 года, командиры джихадистов, близкие к ливийской ветви группировки "Исламское Государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ) - включая Турки аль-Бинаали, бахрейнского происхождения - составили схему разжигания джихадистской войны в соседнем Тунисе.

Тунисский командир, возглавляющий группировку "Укба ибн Нафа", Халид аш-Шайеб, мог принять такую стратегию. Он располагает сотнями - если не тысячами - тунисских боевиков в рядах сирийской ветви ИГИЛ, которые готовы ответить на его призыв и заняться осуществлением этого плана. И не так уж невероятно, что тунисские и ливийские боевики, возвращающиеся из Сирии, мобилизуясь для проведения более широких операций, приносят войну в урбанистические центры Туниса.

Союз с ИГИЛ

Подобно Ливии, где местные боевики присягнули на верность ИГИЛ, группировка "Укба ибн Нафа" следует этому примеру. Что касается риторики, война слов против нового политического истеблишмента в Тунисе началась в конце прошлого года. Свершившаяся в среду атака может быть понята как реализация этой логики.

Кроме того, ситуация представляется так, что послание джихадистов не было воспринято достаточно серьезно стратегами-силовиками в Тунисе. Многие тунисские граждане не забыли особо не скрываемую угрозу группировки "Укба ибн Нафа", высказанную в сентябре - октябре 2014 года, осуществить карательные операции против армии и сил безопасности, которые были названы элементами "тиранической" системы (тагут).

В январе, мишенью стал Париж, где случилась атака на "Шарли Эбдо". В марте, мишенью стал Тунис, где произошла атака на музей в Бардо.

А как же предметы старины и руины, привлекающие озверевших фанатиков? Как бы то ни было, это не имеет ничего общего с Исламом. Приход Ислама в Афганистан не сопровождался разрушением статуями Будды в Бамиане (они были взорваны фанатиками в марте 2001 года) - не ознаменовался он и уничтожением культуры и историческим вандализмом, таким, каковой мы наблюдаем в исполнении боевиков ИГИЛ в этом месяце в отношении ассирийских археологических памятников в иракском Нимруде.

Приход Ислама не сопровождался разрушением римских или карфагенских древностей, включая наибольшую в Средиземноморье коллекцию мозаики. Ранние мусульманские прозелиты в Тунисе, как и везде, высоко оценивали римский архитектурный гений. В мечетях Зейтуны и Кайруана, которые относятся к старейшим в мусульманском мире, они позаимствовали у этого гения нечто, вроде самых изысканных мраморных столбов, а не разрушали их.

В действительности, из свершившейся в среду атаки на Национальный Музей в Бардо, следует извлечь урок и понять, что угроза намного более серьезна, чем уменьшение потока туристов, едущих в Тунис.

Ларби Садики