Племенная идентичность: кошмар Южного Судана

Автор рассказывает свою историю того, как ему во второй раз пришлось бежать от войны в Южном Судане.

9 января 2011 года я шел на избирательный участок с мыслью о том, что проблема Южного Судана решена. Я был так горд и впервые испытывал такое чувство собственного достоинства! Угроза со стороны Омара аль-Башира, президента бывшего единого Судана, была существенно сглажена высокой явкой избирателей и тем фактом, что почти все из них голосовали за отделение.

Бывшие боевики-южане, которые ранее были в союзных отношениях с Хартумом, приветствовались при возвращении назад и интегрировались в ряды Освободительной Армии Суданского Народа (SPLA). Среди них находился и бывший вице-президент Риек Мачар, который вернулся в ряды SPLA в 2002 году, когда Освободительное Движение и Партия Национальный Конгресс, правящая в Хартуме, вступили в мирные переговоры.

Другие боевики, такие как группировки Паулино Матипа и Петера Гатдета Яка, и прочие, воевавшие на стороне правительственных сил, также со временем получили предложение интегрироваться в ряды SPLA. Эта политика распростертых объятий была нацелена на то, чтобы разорвать порочный круг межплеменных конфликтов и обид, накопившихся за годы освободительной борьбы. Все совершенные ранее преступления были полностью преданы забвению. Ответственностью, в целом, пренебрегали. Все это было сделано, как я уверен, в интересах "мира и примирения" и в восстановлении сплоченности южан, невзирая на прошлые ошибки.

И Южный Судан, в конечном счете, позабыл бы все преступления, сознательные или нет, совершенные в общинах страны или по отношению к ним. Конечно, зная то, что я знаю сейчас, я понимаю, что был слишком наивен.

16 декабря 2013 года, Южный Судан пережил очень печальное утро. Та самая армия, задача которой заключается в защите президента, а это очень почетная работа, раскололась по этническому признаку. Они стали лояльными к своим народам динка и нуэр и перестали быть национальной армией. Друзья и боевые сотоварищи внезапно стали врагами. Они обернули оружие друг против друга и создали очень уродливую сцену в столице государства, Джубе! Доверие и дружественные отношения испарились за считанные секунды.

Для тех из нас, кто находился за пределами Джубы, мы слышали новости "о неудавшейся попытке переворота". Некоторые руководители заговорщиков уже арестованы, другие, и среди них Риек Мачар, бежали в неизвестном направлении. Гнев среди гражданского населения не мог быть большим.

На фоне того как это событие ввергло страну в состояние шока, провинциальные власти начали демонстрировать свою автономность. В штате Джунгли, например, заместитель губернатора, который исполнял обязанности губернатора в то время, созвал свой комитет безопасности. Комитет состоял из него самого, действующего губернатора, Хусейна Мара Ньота (нуэр); командира армейского подразделения, Петера Гатдета Яка (нуэр); государственного министра юстиции, Дуопа Лама (нуэр) и комиссара полиции Аянга Джона (динка). Комитет обсуждал, в частности, как обезопасить улицы Бора, столицы штата, дабы избежать повторения того, что случилось в Джубе. Командир подразделения поручил своим людям патрулировать город ночью. Для тех из нас, кому позже сообщили об этом экстраординарном собрании и приготовлениях, не было сомнений в том, что все происходящее ограничится событиями в Джубе. К несчастью, единственный член комитета динка, попался на удочку этих ложных убеждений.

Около 3:00 утра, мне позвонил один сельский житель и спросил почему слышны выстрелы тяжелых артиллерийских орудий, хотя я не слышал никаких звуков. Конечно, громкие звуки генератора в гостинице были достаточно сильными для того, чтобы заглушить любой шум за пределами гостиницы. Я выглянул из окна своей комнаты и увидел, что постояльцы гостиницы уже собрались снаружи, также я услышал новость, что командир 8-го подразделения Петер Гатдет Як дезертировал и захватил два подступа к городу Бор. Он застрелил насмерть своего заместителя Аяка Йена (динка) и нескольких других человек. Поскольку нуэр составляют большинство в штате Джунгли и в существующих в штате организациях, они перешли в наступление и город Бор стал для них легкой целью. Они штурмовали город и заняли его вечером 17 декабря 2013 года.

В Боре проживало меньшинство динка, и поскольку резня 1991 года все еще свежа в умах многих людей, население Бора и окрестностей сразу же начало покидать свои дома. Некоторые бежали в лес, другие переправлялись через реку Нил в западную часть штата. Аянг Джон, комиссар полиции, едва спасся получив множество огнестрельных ранений. Несколько его подчиненных, которые пытались оказать сопротивление, были убиты.

С того момента, то что начиналось как борьба элит в столице, вылилось в явную борьбу по этническому признаку. Теперь я вижу некоторых своих бывших друзей-нуэр (за исключением Мабиора Гаранга Де Мабиора) и интеллектуалов элегантно одетых, в составе переговорной команды Риека Мачара, лидера мятежников Южного Судана.

И в этот момент я осознал, что этническая идентичность является наибольшим кошмаром в Южном Судане. Печально, но я уверен, что никакой компромисс не преодолеет эту реальность в нашей стране, никогда. Я пишу эту статью пребывая за рубежом, во второй раз, как беженец и испытываю очень низкую самооценку.

Пантер Алиер

(Пантер Алиер является одним из "потерянных парней Судана", которые бежали от войны в 1980-х. Он вернулся в Южный Судан в 2009 году, после заключения Всеобъемлющего Мирного Соглашения, дабы участвовать в восстановлении своей страны).