Ливийцам не нужно больше оружия

Снятие эмбарго на поставки оружия в Ливию с целью содействия ливийским силам в борьбе против ИГИЛ привело бы к саботажу проходящих под эгидой ООН мирных переговоров.

Организация Объединенных Наций ходит по канату в Ливии. На прошлой неделе, Совет Безопасности ООН принял резолюцию, осуждающую "Исламское Государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ), негосударственного игрока, который возник в последнее время в продолжающемся хаосе. По причине этой угрозы, на ООН оказывается нарастающее давление с целью послабления остающегося в силе вот уже четыре года эмбарго на поставки оружия в Ливию; речь идет о том, чтобы позволить поставки оружия ливийским отрядам, дабы помочь им в борьбе с группировкой.

Это был бы ужасный шаг: он почти наверняка привел бы к стремительному сворачиванию продолжающихся переговоров, которые проходят при посредничестве Бернардино Леона, специального представителя в Ливии генерального секретаря ООН; к увяданию всякой надежды на мирное решение; и к созданию плодородной почвы для процветания джихадистских группировок.

Ливия расколота между парламентом, избранным в июне 2014 года, базирующимся в восточном прибрежном городе Тобрук, и предыдущим парламентом в Триполи, каждый из них ассоциируется со своим правительством и военными силами. Ливийской армии, достойной этого названия, попросту не существует.

То, что называет себя Ливийской Национальной Армией, лояльной парламенту в Тобруке и возглавляемой Халифой Хафтаром, бывшим генералом, который в начале 2014 года заявил о своих амбициях организацией переворота против единого на тот момент правительства, является не более, чем коалицией группировок боевиков, это же относится к вооруженным силам противной стороны.

Противоборствующие боевики

В этом хаосе, исламистские группировки боевиков борются друг с другом. Некоторые, вроде "Ансар аш-Шариа", организовались на основе революционных группировок, которые взяли в руки оружие в 2011 году, получили поддержку НАТО и радикализовались после этого.

Другие, вроде трех ответвлений ИГИЛ в Ливии, являются новым и частично импортированным феноменом. За последние месяцы они привлекли рекрутов в таких городах, как Сирт и Навфилийя, из ранее существовавших группировок, вроде "Ансар аш-Шариа", и из числа бывших сторонников Каддафи. Их деятельность  питали боевые столкновения прошедшего года. Способствовали такому положению дел удручающий туман войны и сознательная дезинформация со стороны обеих главных противоборствующих сил Ливии.

На стороне Тобрука, лидеры, вроде Хафтара, не делают различия между "Ливийским Рассветом", коалицией боевиков, связанных с базирующимся в Триполи правительством, и ИГИЛ. И наоборот, на стороне Триполи некоторые деятели изображают правительство в Тобруке и ИГИЛ как сторонников режима Каддафи, для них ИГИЛ является удобной находкой.

Покуда эти две стороны борются друг с другом, они, в значительной степени, игнорируют ИГИЛ, которое считает все фракции вероотступническими и призывает к их уничтожению. Представитель ИГИЛ сказал по телефону "Кризисной Группе", имея в виду бои в Бенгази между сторонниками двух правительств, что "пока идут бои в Бенгази, мы будем процветать".

Проблема в вооружении Хафтара, в частности, заключается в том, что он продемонстрировал свое широкое определение экстремизма в прошлом месяце нанеся воздушные удары по аэропорту Митига в Триполи, который используется для полетов гражданской авиации. Он назвал это частью своей контртеррористической кампании.

Атака, которая произошла сразу после начала мирных переговоров, проходивших в Марокко под эгидой ООН, была решительно осуждена ООН как нарушение заключенного при содействии организации соглашения о прекращении огня, она вскрыла деструктивную и вредительскую роль Хафтара.

Надежда на лучшее

Переговоры под эгидой ООН дают надежду на лучшее, - на окончание противоборства в стране. Они являются всеобъемлющими и в них берут участие представители всего политического спектра Ливии - исламисты, радикалы, все, кроме прибегающих к насилию джихадистов - они предусматривают создание правительства национального единства, способного восстановить стабильность.

Поставки оружия на фоне такого конфликта не помогут решить его. ООН не только не сможет проконтролировать где и против кого оно будет использовано, организация не сможет уследить дальнейшие пути передачи этого оружия и то, в чьих руках оно окажется в конечном счете.

Уже есть доказательства, позволяющие сделать вывод, что оружие, ранее поставленное (нелегально) Ливийской Национальной Армии ее иностранными спонсорами, оказалось, в конечном счете, на открытом рынке, где каждый, включая джихадистов, может приобрести его.

Это правда, что эмбарго не остановило приток оружия. Панель экспертов ООН выявила, что большие количества оружия попали в Ливию из других стран региона и дальнего зарубежья; утверждается, что значительные поставки оружия Тобрукскому правительству были осуществлены Египтом и ОАЭ в прошлом году, а правительство в Триполи довольно часто получало оружие от Катара, Судана и Турции. Но нельзя сказать, что эмбарго совсем не действует.

Раздувание пламени

Прежде всего, эмбарго уменьшает приток оружия, сильно осложняя поставки некоторых видов тяжелого вооружения. Что еще важнее, оно сигнализирует о том, что международное сообщество поддерживает мирные переговоры, а не какую-то одну сторону конфликта.

В результате, снятие эмбарго Советом Безопасности ООН поощрило бы приток оружия в Ливию, помогло бы наступлению ИГИЛ и других радикальных группировок, которые процветают в условиях хаоса и насилия, и, таким образом, раздуло бы пламя конфликта, который ООН пытается потушить.

Как только правительство национального единства было бы сформировано, этот широко представительский орган должен был бы ясно указать на тех, кто не заинтересован в мире, включая ИГИЛ и подобные группировки, им был бы дан серьезный и солидарный отпор со стороны ливийцев, при полной поддержке международного сообщества.

До тех пор, члены Совета Безопасности ООН должны оставлять в силе эмбарго, делая все возможное для предотвращения поставок оружия какой-либо стороне и поощряя нахождение политического решения конфликта.

Клаудия Газзини и Иссандр Эль-Амрани