Обама и Ближний Восток: взаимное разочарование

9 марта во влиятельном американском журнале The Atlantic вышел материал под заголовком «Доктрина Обамы». Он был подготовлен на основе интервью известного журналиста Дж. Голдберга с президентом США, главой его администрации, американскими высокими должностными лицами, а также со многими зарубежными политиками и аналитиками.

Проанализировав этот материал, Вячеслав Швед, заведующий отделом истории стран Азии и Африки ГУ «Институт всемирной истории НАН Украины», делится своими соображениями относительно описанных фактов, останавливаясь подробно на внешнеполитической стратегии американского президента на Ближнем Востоке, которые мы предлагаем вашему вниманию:

− Главной целью этой акции является попытка нынешнего американского президента обосновать и защитить внешнеполитическую линию по наиболее конфликтных узлах мировой политики, прежде всего по политике США на Ближнем Востоке, в частности в сирийском конфликте, отношениях с Россией в контексте нынешней российской агрессии в Украине и Сирии, позиции Обамы по Китаю и др.

Сразу же признаю, что всё интервью, как и его «ближневосточная» составляющая, меня шокировали, хотя определенных выводов самого Обамы, его оценки событий и отдельных политических фигур следовало ожидать. По моему мнению, красной нитью через весь материал проходит открытое разочарование американского президента тем, что он не нашел ни должного понимания сущности, целей, задач своего курса на Ближнем Востоке, ни тех ближневосточных лидеров, которые бы стали ему надежной опорой в реализации своей стратегии в этом регионе.

Какие же главные особенности определяют ближневосточную стратегию Обамы, особенно во время его второй каденции. Во-первых, попытки ввести Иран в ближневосточное политическое и экономическое пространство, а также сферу безопасности как одного из основных столпов новой системы региональной безопасности путем заключения с ним соглашения о его ядерной программе. Во-вторых, категорический отказ от широкомасштабного применения американской военной силы в ближневосточных конфликтах. В-третьих, попытки подтолкнуть прежде всего арабские страны к глубоким внутренним трансформациям, демократизации, которые уничтожили бы основу для экстремистской пропаганды и распространения терроризма. В этом контексте Обаме виделась необходимость нормализации отношений между арабскими странами, Ираном, а также Израилем.

Однако в реализации этих основных направлений своей ближневосточной стратегии он наткнулся на большое недоверие со стороны ряда влиятельных монархов и других руководителей. Отсюда, по нашему мнению, такая оценка Обамой некоторых лидеров ближневосточных стран. Так, израильского премьер-министра Б. Нетаньяху американский президент охарактеризовал как свое «большое разочарование», потому что он открыто и резко выступил против линии Б .Обамы в отношении Ирана и его ядерной программы. Негативную оценку со стороны американского лидера получил и президент Турции Р. Т. Ердоган, которого тот сначала рассматривал как «умеренного мусульманского лидера», способного преодолеть разрыв между Западом и Востоком, но сейчас называет «авторитарным неудачником при власти». Б. Обама обвиняет его в отказе от «использования своей огромной армии с целью сохранения стабильности в Сирии». При этом не принимается во внимание, в каких чрезвычайно сложных условиях приходится действовать турецкому президенту, страна которого уже давно оказалась на переднем крае борьбы с режимом Б. Асада в Сирии, постоянно подвергается страшным террористическим атакам и при этом помогает сирийскому народу и антиасадовской оппозиции. А разве можно сбросить со счетов, что именно Вооруженные силы Турции дали достойный отпор обнаглевшим российским воинам и сбили над территорией своей страны российский бомбардировщик? Кстати, почему-то не упоминается об отношениях американцев с курдскими группировками, которые расцениваются властями Турции как сепаратистские.

Достаточно сложные отношения сложились у Обамы с руководством Саудовской Аравии, Иордании. Так, на саммите НАТО в Уэльсе в 2014 г. Обама предложил королю Иордании Абдалле ІІ не жаловаться на него своим давним друзьям в Конгрессе США, а прямо задавать волнующие вопросы руководству американской администрации. В свою очередь и лидеры арабского мира, как отмечает журнал, не испытывают к Обаме особенно теплых чувств. Наследный принц Абу-Даби Мухаммед бен Заид Аль Нахайян говорил своим высокопоставленным американским гостям, что во главе США − «лидер, который не заслуживает доверия». А иорданский монарх заявил: «Кажется, я больше верю в американскую мощь, чем Обама». Эр-Рияд никогда не испытывал доверия к Обаме, а после потепления отношений Вашингтона и Тегерана Адель аль-Джубейр, нынешний министр иностранных дел Саудовской Аравии, который в то время был послом в Соединенных Штатах, докладывал своему руководству, что «новой великой державой на Ближнем востоке является Иран, а Соединенные Штаты − старой».

Одной из самых драматических и противоречивых тем в ближневосточной стратегии США является упорное нежелание Обамы использовать американскую военную машину для ликвидации режима Б. Асада в Сирии. Все это привело к страшной трагедии: на сегодня погибло около 300 тыс. сирийцев, почти половина населения страны покинула свои дома, несколько миллионов стали беженцами. Почему же американский президент так пытается избежать использования американских войск в Сирии. Бывший советник Обамы по Ближнему Востоку Д. Росс считает, что главной причиной является оценка нынешним президентом войны в Ираке как «колоссальной ошибки», которую Соединенные Штаты не могут позволить себе повторить. Поэтому и сегодня Б. Обама убежден, что «отправлять наши войска для наведения порядка в любое проблемное место − это ошибка».

На позицию Обамы в этом вопросе негативно повлиял «развал арабской весны», который изменил взгляды президента на достижения США на Ближнем Востоке и позволил ему осознать, насколько хаос отвлекал его от других приоритетов, − констатирует Дж. Голдберг. Фатализм Обамы окончательно укрепился после провальной интервенции США и их европейских союзников в Ливии. Это подтолкнуло его избегать вмешательства на Ближнем Востоке. «Мы ни в коем случае не должны брать на себя управление Ближним Востоком и Северной Африкой», − считает Обама − Это было бы фундаментальной ошибкой».

Однако наиболее драматичной страницей в реализации ближневосточной политики Обамы, безусловно, является Сирия. Отказ американского президента от решительных действий только добавила режиму Б. Асада возможности и времени укрепить свои позиции, а впоследствии, при прямой помощи Ирана и России, перейти в наступление на силы повстанцев. Б. Обама гордится тем, что нанес военного удара сирийскому режиму, даже когда тот перешел «красную линию», использовав химическое оружие против повстанцев и мирного населения. Такая же политика попустительства в отношении российской экспансии в Сирии продолжается. Как отмечал американский аналитик Ч. Краутхаммер на страницах The Washington Post, Обама не может дать достойного ответа угрожающей российской экспансии в Европе и на Ближнем Востоке.

Уже упоминавшийся Д. Росс считает, что нерешительная политика Обамы в Сирии привела в конце концов к созданию вакуума, который вскоре был заполнен другими игроками: Ираном, Хезбаллой и другими проиранскими шиитскими милиарными группировками, Саудовской Аравией, Турцией, Катаром, Россией и ИГИЛ. Все это в конечном итоге способствовало пролонгации существования режима Б. Асада.

Арабский мир шокирован достаточно непривлекательной картиной нынешнего этапа своего развития, которую нарисовал Б. Обама. Причем, это сделано в форме не просто сопоставление арабского мира с Южной Азией, а скорее, противопоставления их черт и различий.

Как отмечает Дж. Голдберг, Б. Обама видит именно в Азии (а не Ближнем Востоке (читай − «арабском мире» − В.Ш.)) регион, представляющий будущее вместе с Африкой и Латинской Америкой. Фактически американский лидер не имеет надежд на будущее Ближнего Востока и определяет такие печальные особенности нынешних реалий в арабских странах, как: большинство арабских стран страдают от авторитаризма, фанатизма, отрицания основных прав. В своем интервью Дж. Голдбергу Обама рассуждает следующим образом: «Я не думаю, что кто-нибудь может оценивать ситуацию на Ближнем Востоке как хорошую. Там страны, которые не могут обеспечить достаток и возможности для своих людей. Вы там получите насильственные, экстремистские идеологии, которые трансформируются через социальные медиа. Там страны, где крайне недостаточно гражданских традиций, так что автократические режимы процветают, а единые принципы являются сектантскими».

Такому неприглядному арабскому миру Обама противопоставляет Юго-Восточную Азию с большим будущим, регион, заполненный амбициозными и энергичными людьми, которые заботятся о реализации своих намерений построить бизнес, получить образование и работу. В Азии, Африке, Латинской Америке Обама видит молодых людей, которые беспокоятся о совершенствовании, модернизации и материальном благосостоянии. Он заявляет: «Они не думают о том, как убить американцев. Думают ли они, как получить лучшее образование? Как создать какие-то ценности?».

Считаю, что здесь американскому президенту, или тем, кто готовил материал под названием «Доктрина Обамы», не хватило чувства меры и такта. Можно понять Б. Обаму, который переживает за нынешнее состояние арабского общества, где экстремистские взгляды действительно получили широкое распространение, но никак нельзя видеть в нынешнем арабском обществе, арабской молодежи только такие черты. Именно лучшая часть молодых арабов пытается переломить ситуацию в своих странах, они учатся, работают, именно от этой генерации зависит будущее арабского мира, который так трудно сбрасывает с себя путы авторитаризма, неуважения к главным гражданским свободам, который начинает преобразование себя на достойного и равноправного субъекта мировой политики.

Хочется верить, что вышеприведенные пассажи Б.Обама о нынешних арабских реалиях есть прежде всего мучительной реакцией политика на провал «арабской весны». Оказалось, что путь арабского мира к глубоким трансформационным сдвигам является чрезвычайно сложным, болезненным и длительным, ведь в течение последних нескольких веков накопилось слишком много преград.