Пять лет спустя: стала ли демократия ответом для Туниса?
Прошло уже пять лет после свержения в Тунисе диктатора Зина эль-Абидина бен Али. Тогда это казалось эпохальным событием, началом новой эры свободы от подавления, угнетения и коррупции. Вдохновленные этим примером, люди в Ливии, Египте, Сирии и Йемене восстали против своих лидеров.
Тунисские революционеры считали, что в первый раз за сто лет они стали хозяевами своей судьбы. В первых свободных и справедливых выборах в конце 2011 года выиграла партия Ennahda, желавшая показать, что хоть она и исламистская, но народу боятся нечего.
Когда я общался с людьми во время празднования годовщины революции, все сказали, что чувствуют себя значительно свободнее. Независимо от проблем, затрагивающих страну, в том числе высокого уровня безработицы, терроризма и политической борьбы, тунисцы могут в полной мере выразить себя.
Это чувство свободы, пожалуй, было хорошо представлено в лице человека по имени Реда Бенсалха (Reda Bensalha), который вместе со своей маленькой семьей стоял возле здания МВД. Он привез с собой большой баннер с осуждением политических партий Туниса, с инверсиями логотипов двух основных партий: голубь Ennahda лежал на земле мертвый, а пальма Nidaa Tounes была разломлена пополам. Мужчина старался подчеркнуть, что он обычный человек, который зол на политиков за то, что "израильский агент должен быть назначен в качестве министра иностранных дел". Реда, несомненно, чувствовал, что он имел свободу выражать свое мнение и не бояться последствий.
Большинство пришедших на празднование людей всё-таки вспоминало победу тунисского народа над их диктатором. Люди шагали вместе, и каждый выкрикивал лозунги революции, в том числе "Degage!" (Свободные!).
Многие партии стремятся поддерживать свою связь с революцией, но лишь некоторые потрудились что-то организовать. Ennahda, например, провела крупнейшее мероприятие, включая митинг, выступления и даже музыкальное шоу. Nidaa Tounes не появилась вообще. Это может показаться странным, особенно учитывая, что она является правящей партией. Молодой активист по имени Асма сказал мне, что Nidaa Tounes "слишком занята" собственной внутренней борьбой.
Науфель Эль Джамали (Naoufel El Jammali), депутат из партии Ennahda, утверждал, что его коллеги разочарованы, им кажется, что они не приносят пользу. Он сказал, что "тунисские граждане имеют противоречивые эмоции. С одной стороны, они счастливы, потому что получили много прав ... Однако теперь они страдают экономически".
Джамали отметил, что "демократия ... не может процветать или даже выжить в сложных экономических условиях", возможно, подразумевая, что положение вещей для тунисцев в ближайшее время должно измениться к лучшему. Эта идея была поддержана Рафиком Абдесселамом (Rafik Abdesselam), бывшим министром иностранных дел, который сказал, что хоть за последние пять лет политический прогресс был достигнут, "в следующие пять мы должны сосредоточиться на экономических и социальных достижениях".
Опыт Туниса, пожалуй, преподносит важный урок о том, что демократия не является панацеей для социальных бед и неудач. Он доказывает нам, что нестабильная экономика может идти рука об руку с демократией.
За пять лет в Тунисе видны улучшения, в первую очередь активность вновь возрожденного гражданского общества, свободы слова и свободы собраний, но решение, которое гарантирует и свободу, и процветание, и достоинство еще не найдено.
Талха Абдул Раззак (Tallha Abdulrazaq)
