Пять лет спустя: арабская весна поблекла, но все еще жива
Потерпели ли революции арабской весны неудачу, и уничтожило ли ее плоды пламя так называемой контрреволюции (которую лично я предпочитаю называть контрдвижение, поскольку мы против слова «революция» из-за присущего ему значения святости в нашей совести)? Или её семена все еще живы и ждут ниспослания дождя для того, чтобы прорости на свет?
Почему первая волна революций арабской весны не открыла настоящих и дальновидных революционных лидеров, вдохновляемых проектами революционных изменений и способных вдохновлять? Действительно ли критерий успешности революции определяется степенью её преуспевания в создании демократической системы управления в соответствии с представлением о западных демократиях? Или следующий шаг случится после того, как революция разгромит всё, что связано с инструментами, политическими системами и лидерами устоявшегося режима, и на этапе закрепления правомерности создаст свои инструменты и методы, политику и лидеров, прежде чем перейти к установлению настоящей демократии на основе свободных выборов, гражданского единства, равенства и социальной справедливости, пока укоренение законности революции не превратится в «Её увековечивание», что случилось с большевистским и другими знаменитыми восстаниями.
Слова о том, что арабская весна потерпела неудачу еще на первых своих этапах, − не что иное, как поспешные выводы отчаявшихся революционеров, которые больше не видят перспектив и у которых не осталось надежды. Или же это позиция лидеров контрдвижения, которые постоянно твердят, что всё это не на пользу нации, так как они враги изменений. Это также могут быть слова нескольких либералов левых, которые не принимают ни идею, ни успешность, ни регламент, если это противоречит их целям.
В Египте, где военные и приспешники старого режима мощно восстали против революции, не разделились ли люди за имущественным принципом, за предпочтением той или другой партии на последних парламентских выборах, из-за пристального внимания всего мира? Эта разобщенность была пощечиной контрдвижения, окровавившая лицо его предводителя и сторонников, уродство, которое он пытается прикрыть фиговым листочком. Миру стало ясно, что семена, которые заложила революция 25 января, молчат в наших душах, стремление просветительской деятельности, распространившейся в наших сердцах и в сердцах молодого поколения, все еще наготове для нового раунда.
Арабская весна еще не умерла, если даже сила её угасла, она не ослабевает ни от пристального внимания тех, что в ней усомнились, ни от последующих событий. Из этого следует, что претензии и мнения на страницах социальных сетей молодых людей говорят − все обещания революционеров рассеялись, как мираж в пустыне. В кругах сторонников контрдвижения всё никак не уясниться, что так, как было до революции, в стране уже не будет. Это значит, что революция хоть и утихла временно, она все же осуществила одну из своих целей, а именно повредила костяк старой системы и ее окружение, и завтра они будут поражены еще сильнее.
Что ж, революционеры в Египте получили страну, находящуюся в революционной лихорадке. Сейчас они не в силах понять, что с ней делать и какая ноша и ответственность легла на их плечи. В этом вся суть революционных перемен: несмотря на свой спад, это временное наследство для тех, кто его получил и страдает от него. И ту болезнь, которую пытаются искоренить революционными действиями, можно излечить только такими же революционными действиями. Революционный режим в состоянии справиться с основными проблемами Египта только избавившись от этого недуга.
Возможно, ас-Сиси понимает опасность разногласий между ним и молодежными группами в Египте, поэтому создал перед ними новый мираж − 200 млрд египетских фунтов, которые выделят в течение следующих пяти лет на то, что он называет молодежными проектами. Мы просим Бога, чтобы судьба этих миллиардов не была такой же, как у выделенных на проект расширения Суэцкого канала (в настоящее время он одалживает средства для финансирования своей деятельности).
Что касается Туниса, первопроходца в революциях арабской весны, то его двери все еще открыты к возобновлениям революционных действий. Несмотря на то, что переворот в стране происходил без участия военных, как это было в Египте, старый правящий режим может вернуться при президентстве Беджи Каид Эс-Себси, который улучив дух примирения, увековеченный революционными силами, с дальновидностью использует их ценности. Возможно, этот дух является знаком того, что революция не окончена, продолжает влиять на общество и уличать лидеров в фальшивости, использовании политических систем и методов старого правительства. В следующий раз она откроет ущербность, оставшуюся незамеченной революцией, от которой страдал предыдущий режим. Неудача правящей партии Туниса “Нидаа Тунис” привела к её расколу и разобщенности, проблемы в сферах экономики, безопасности усугубляются, поэтому, возможно, необходимо провести еще одну революцию.
А по соседству с Тунисом − Ливия, где революция находится в стадии завершения, несмотря на введенные иностранными государствами военные подразделения, а также вмешательства соседних режимов и группировок, которых международное сообщество старается выдворить с Триполи. Но влияние “Исламского государства” мешает революции идти своим чередом, а её противникам дает поводы и возможности, которые заживо закапывают революционное движение задолго до его укоренения и победы.
На другом фланге арабского мира − Сирия. Страна истощена, а её революция продолжает убивать и препятствовать установлению мира. Армия режима изнурена, но ни иранское правительство, хвастающееся группами сопротивления, ни их патрульная полиция не сможет победить революцию, как и Россия, маленький царек, который разбушевался для поддержки правительства. И все же ни медлительность некоторых арабский стран, их заговоры, безумность ИГИЛа и его неоднозначная роль в происходящем, ни лицемерие Запада и некоторых национальных меньшинств не смогли сломить сирийское революционное большинство, что сражается за справедливость и свободу. Земля Сирии залита кровью тех, кто остался, слезами, тех, кто уехал, и криками беженцев в палаточных лагерях. Сирийский народ понимает, что будущая победа — не спасение и, если война затянется, крови будет еще больше.
Что касается Йемена, то постепенное разворачивание революции посредством затянутого диалога и одурачивания Ираном привело к перевороту. И если арабские силы на полуострове не прикинут, что к чему, и будут медлить, Йемен может превратиться во второй Ирак только с юго-западного фланга: воцариться разрушающая иранская гегемония, с которой этому региону не видать стабильности, а угнетение карматами людей и уничтожение святынь покажутся нам не такими далекими временами.
Сознание, которое разожгла арабская весна, проявляется предзнаменованиями в Ираке: жители центра и юга, а также столицы Багдада вышли на улицы с лозунгами против коррупции и господствования Ирана. Некоторых лидеров этого движения за изменения в стране и реформы убили пулями иранской милиции и правящим режимом.
Итак, революции арабской весны еще живы спустя пять лет с момента первого выкрика на майданах, падения одичавшей власти. Но их успешность невозможна, пока правительства не приступят к своим обязанностям, не запустят новые социальные механизмы и механизмы развития в странах арабской весны, а также пока не будет положен конец старому укоренившемуся режиму. Но почему же революции пока так и не нашли лидеров, которые бы вдохновлялись и вдохновляли сами?
Некоторые специалисты считают, что эти революции вспыхивали внезапно и угасали до того, как появлялись незаурядные лидеры. Особенно это апликабильно к Египту и Тунису. Тем не менее, этот ограниченный анализ не касается того, что арабские революции, как первоначально предполагалось, зарождались под предводительством харизматичных лидеров, которые уже обладали знаниями, идеями, представлениями, опытом работы в партии и боевых действиях и пробовали искоренить беззаконие и произвол. Но мы заметили, что весенние арабские революции (кроме тех, о которых говорит повествователь: под лидерством “Братьев-мусульман” в Египте, движения Эннахда в Тунисе) проходят без участия такого предводительства и выражаются народовластием. Не принимая во внимание степень важности этих слов, арабские революции все еще не отобрали модель правления с новым мышлением, культурой, навыками. Отсюда вопрос — почему?
После двух мировых войн арабский мир претерпел разрозненность, грабеж и колонизации, вспыхивали освободительные движения и революции, из них образовывались новые партии, заимствующие мировой опыт. В такой среде появились лидеры, которые боролись за независимость и арабское единство: Абд аль-Карим аль-Хатаби, Саад Заглюль, Абдул-Кадер аль-Хусейни и Хасан аль-Банна, Гамаль Абдель Насер, Ахмед Бен Белла, Хабиб Бургиба и другие.
В то время арабская самоидентичность была как название, а Ислам как второе имя. Арабская народная массовая культура выходила из этих двух морей и заново в них же впадала. Народ понимал важность арабских уз, которые объединяли их в разных странах, несмотря на то, что расстояния были большие, а проблемы все опаснее. И когда народу Леванта объявили о революции, демонстранты вышли на улицы в знак солидарности и поддержки.
В те времена образование и учебные планы не упускали из виду арабскую идентичность, несмотря на колонизацию и влияние деспотических режимов, которые предшествовали периоду независимости или вроде того. Если бы вы спросили египтянина в то время, кто ты, он бы ответил: араб-египтянин, или у марокканца, он бы сказал: араб-марокканец и так далее.
Период тирании затянулся во имя национализма и национальной идентичности: Палестина исчезла, появился Израиль, началась череда арабских поражений, начиная с 1948, 56 и 67 гг., провал в Кэмп-Дэвиде и оккупация Бейрута в 1982 году, катастрофа в Осло и оккупация Багдада в 2003 г… Жертвой всего этого стала арабская самоидентичность, которая постепенно исчезла на благо разрозненных режимов отдельных стран.
Всё сводится к тому, что арабские весенние революции все еще живы, идейные лидеры и события занимают достойное место в истории. Нам необходимо вернуться к первоисточникам, которые вдохновляют культуру общества панарабизмом и Исламом, и это обязанность всех мыслителей, представителей интеллигенции, средств массовой информации и образовательных учреждений. Ведь в эпоху социальных сетей распространение информации между молодыми подрастающими поколениями не является проблемой.
Шейх Ахмед (أحمد الشيخ)
