Что ожидает политический Ислам?

Исламисты доказали свою способность противостоять экзистенциальным угрозам.

Падение египетских Братьев-мусульман поставило политический Ислам на распутье. Оно показало не только то, что идеология, как таковая, не гарантирует политический успех, но также и то, что исламисты должны переосмыслить свою стратегию и тактику дабы вписаться в новую среду, которая сложилась после Арабской весны.

Однако, дебаты относительно конца политического Ислама на Ближнем Востоке не только преждевременны, но и не соответствуют действительности и вводят в заблуждение. Вместо этого было бы более эффективно обсуждать идеологические и политические изменения, которые могут проявиться внутри исламистских движений в это кризисное время.

Импульс для выживания

Во время репрессий, выживание становится главной целью исламистов. Как идеологические и общественные движения, исламисты склонны к объединению в целях сплочения своих рядов и сторонников. Так обстояло дело с Братьями-мусульманами с 1928 года, когда оно было основано. Движение пережило много кризисов за последние десятилетия; однако, оно не раскололось на фракции и не распалось.

За последние три десятилетия, Братство воспользовалось жестокостью и бесчеловечностью бывшего президента Хосни Мубарака и его режима. Не желая того, репрессии сделали возможным выживание исламистов и их объединение, а также - усиление и расширение их социальных сетей. Это стало явным, когда свержение Мубарака позволило Братству предстать в качестве самого организованного и прочного движения в Египте.

Импульс для выживания также объясняет поведение тунисской партии "ан-Нахда". На протяжении последних трех лет, лидеры "ан-Нахды" показали высокий уровень прагматизма и гибкости. Еще, они оказались достаточно умными для того, чтобы не отмежевываться от тунисских либеральных и светских сил и не оттеснять их на обочину (политической жизни). Вместо этого, они показали наличие доброй воли для достижения идеологического и политического консенсуса, что недавно проявилось в их согласии передать власть правительству технократов. Ясно, что "ан-Нахда" усвоила урок, преподанный Братству в Египте.

Кризис политического Ислама

Падение Братства в Египте обнажило кризис, с которым столкнулись исламисты в результате Арабской весны; отсутствие революционного умонастроения и пропаганды. Большинство исламистских движений в Арабском мире придерживаются консервативного и устаревшего мировоззрения, которое не может дотянуться до чаяний и устремлений, обусловивших Арабскую весну три года тому назад.

Консерватизм, или отсутствие революционной идеологии, продолжает быть несовместимым с новой средой, которая образовалась после падения старых режимов. Большинство арабской молодежи, выходившей на улицы, было движимо, главным образом, революционной и амбициозной пропагандой, которая призывала изменить свою жизнь и участь. Более того, исламистские движения, как представляется, отображают интересы традиционалистского и консервативного социального блока, который стремится зацементировать арабские общества.

Неспособность создать такую революционную платформу является в действительности самой важной причиной падения Братства. Братья-мусульмане продолжают действовать как самое большое консервативное общественное движение в Египте. Это позволяет им поддерживать закрытую и закосневшую структуру, состоящую из представителей низшего и среднего класса Египта, которые сосредоточены, главным образом, в дельте Нила и в более бедных районах Верхнего Египта. Что удивительно, большие сегменты этих демографических групп отвернулись от Братства за год его пребывания у власти, хотя они извлекли наибольшую пользу от социальной деятельности Братства.

Неясное будущее салафитов

За прошедшие три года, салафиты предстали как одни из победителей Арабской весны. Они обрели значительный политический вес и сыграли ключевую роль в переформатировании местной политики. Однако, салафитские партии, как представляется, не поняли, что собой представляет Арабская весна и словно позабыли о том, почему они изначально занялись политикой.

С момента падения Мурси, салафиты стали только еще более раздробленными. Если такие салафитские партии как аль-Ватан и аль-Асала поддержали Братство, другие, вроде ан-Нур, предпочли поддержать июльский переворот. Тем временем, поддерживаемое военными правительство пытается взять под контроль религиозную сферу и ограничить салафитских шейхов и имамов в их проповеди салафисткой идеологии. Закрытие нескольких ориентированных на салафитов телеканалов оставило многих салафитских лидеров на обочине и лишило их голоса.

Будущее салафитов представляется все более неопределенным, главным образом, по причине их непоследовательности. Например, они вступили в союз с Братством когда оно было у власти, а потом сразу же поддержали военный переворот и его дорожную карту, которая была обнародована после свержения Мурси. Их попытка продвижения своей политической и идеологической пропаганды привела к утрате поддержки и доверия. Если гибкость "ан-Нур" может подчеркнуть их политическую хватку и прагматизм, то она же может подорвать позиции партии и доверие к ней среди исламистов.

В целом, политические расчеты "ан-Нур" состоят из трех частей: во-первых, партия стремится удостовериться в том, чтобы Братство не оправилось от нынешнего разгрома в ближайшее время. Во-вторых, лидеры "ан-Нур" верят в то, что они смогут заполнить политический вакуум, образовавшийся после падения Братства, по крайней мере, среди исламистских избирателей. В-третьих, партия надеется добиться впечатляющих результатов на предстоящих парламентских выборах.

Тем не менее, прагматизм "ан-Нур" может дорого обойтись. Ее проблемой является то, что партия отмежевала себя от других салафитских партий, таких как аль-Ватан и аль-Фазиля. Более того, поддержка партией дорожной карты военных разгневала многих шейхов и видных салафитов, которые остро раскритиковали стратегию партии. Не похоже на то, чтобы партия "ан-Нур" имела организационные или кадровые ресурсы для того, чтобы она смогла заместить собой Братство. И наконец, нет гарантий того, что "ан-Нур" останется легальной, поскольку проект новой конституции запрещает религиозные партии. В действительности, партия, возможно, копает себе могилу, призывая своих сторонников голосовать за новую конституцию.

Исторически, репрессии были ключевым фактором для генерации экстремизма, приводящим к появлению радикальных и насильственных исламистских тенденций. Помимо всего, когда Гамаль Абдель Насер, харизматический президент Египта, правивший в 1950-х - 1960-х годах, преследовал и подвергал пыткам многих членов Братства, на поверхность вышел Сайид Кутуб, в качестве главного идеолога, и вдохновил многих молодых исламистов, которые претворяли в жизнь его философию на местах. Подобным образом, бойня на площади Рабиа аль-Адавийя, в результате которой погибли сотни мирных протестующих, в дополнение к непрекращающимся репрессиям, потенциально является поворотной точкой на пути политического Ислама. Утратив веру в демократию, очень вероятно, что исламистская молодежь может поменять участие в мирной политической жизни на экстремистскую идеологию Кутуба и на его дискурс. Если это произойдет, то это станет смертельным ударом для Арабской весны.

Политическая упругость

История показала, что политический Ислам является устойчивым феноменом. Когда исламисты сталкиваются с экзистенциальной угрозой, они имеют тенденцию адаптироваться к ней, различными путями. Когда Насер провел гонения Братства, бросив в тюрьму десятки членов группы, многие были уверены, что движение уже мертво. Однако, движение возродилось в 1970-х и 1980-х годах и стало еще более энергичным и упорным.

Подобно этому, когда турецкий секуляристский истеблишмент сместил Наджмутдина Эрбакана, турецкого исламистского премьер-министра и лидера партии Благосостояние, турецкие исламисты вернулись в 2002 году и правят страной с тех пор. Однако, возврат к власти турецких исламистов произошел только после того, когда они сделали фундаментальные изменения в своей идеологии и политической платформе. Они отошли от "идеализма" Эрбакана к "реализму" премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана, и построили свою модель управления основываясь на меритократии, прозрачности и отчетности (последние события в Турции, связанные с коррупционным скандалом, показывают, что внедрить в жизнь эти идеи оказалось намного сложнее, чем их задекларировать, - ред.). В действительности, успех политического Ислама в Турции показывает, что его участие в политической жизни является ключевым фактором для изменения исламистской идеологии и умонастроения в сторону большей умеренности и прогрессивности.

В заключение, можно сказать, что опыт последних трех лет показал, что демократия - это длинный и сложный путь, а без участия всех политических сил в политической жизни достижение внутренней и региональной стабильности будет оставаться очень проблематичным.

Халил аль-Анани

(Доктор Халил аль-Анани является старшим научным сотрудником Института Ближнего Востока в Вашингтоне. Его перу принадлежит книга "InsidetheMuslimBrotherhood: Religion, Identity, andPolitics", которая скоро должна быть издана. Также, он был соавтором книги "Elections and Democratization in the Middle East").