Размышления о процессах в Арабском мире
Пессимизм относительно будущего Арабского мира понятен, особенно в связи с событиями в Сирии. Но, возможно, Адонис также проявляет поспешность говоря о том, что Арабская весна потерпела фиаско. По всему региону, даже в странах, в которых не произошло изменения режима, происходят подспудные процессы, которые могут привести к более глубоким трансформациям в арабских обществах.
Часто отмечается, например, что арабские монархии оказались более устойчивыми по отношению к революциям, чем республики. И это не потому, что революционное давление отсутствует. Около 40 000 марокканцев вышли на улицы в феврале 2011 года, когда как раз разгорались революции повсюду. С тех пор в Марокко происходят спорадические вспышки протестов, как и в другом королевстве - Иордании. По крайней мере, 50 000 граждан в Кувейте, а это большое количество для такой маленькой страны, вышли на мирные демонстрации в ноябре прошлого года.
Даже в самой автократической из автократий, в Саудовской Аравии, недовольство возрастает. Что касается 10-% шиитского меньшинства, давно угнетаемого, то это закономерно. Сосредоточенные в богатой нефтью Восточной провинции, но в целом отстраненные от распределения этого огромного изобилия, шииты проявляют все большее беспокойство, в виду жесткого подавления своих единоверцев в Бахрейне, который находится неподалеку. В столкновениях с полицией погибло 17 шиитов с февраля 2011 года.
Более неожиданным стало небольшое, но стойкое, движение, ведомое, главным образом, саудовскими женщинами, призывающими к освобождению родственников, заключенных в рамках антитеррористического законодательства. Многие из этих протестующих являются глубоко консервативными людьми, но их требования совпадают с таковыми саудовских либералов, включая правозащитников, которые публично высказались в защиту заключенных. Эхо приходит от политических мигрантов, наиболее известный из которых, - анонимный критик правящего дома ас-Сауда, пишущий под псевдонимом Муджтахид, имеет более 1 миллиона последователей в Твиттере.
Адонис прав, что арабские революции использовали момент и пришли к власти в результате единения, пусть даже тактического, с целью свержения опротивевших режимов. Такая четкая цель отсутствует в арабских монархиях, поскольку правители все еще воспринимаются массами в качестве легитимных. Вместо свержения, их критики призывают к заключению нового социального контракта, который изменит природу отношений между гражданами и государством.
В Кувейте главное требование заключалось в отмене закона о выборах, который предоставляет слишком большое влияние правящей семье ас-Сабах на избирательный процесс при выборах в парламент страны, состоящий из 50-ти членов. Неадекватные законы о выборах были в фокусе и протестов в Иордании, наряду с призывами к более равномерному распределению богатства и власти. В Марокко главные требования касались искоренения коррупции, большей свободы самовыражения и нового конституционального порядка, призванного уменьшить чрезмерное влияние королевского двора. Для саудовцев список является более длинным и более разнообразным, поскольку их огромное королевство имеет очень мало каких бы то ни было представительских институций.
Арабские монархи отреагировали на эти требования по-разному. В начале Арабской весны правитель Кувейта шейх Джабер ас-Сабах сделал денежный подарок в размере 3 500 долларов каждому гражданину, наряду с раздачей ваучеров на получение продуктов питания. Игнорируя нарастающее недовольство, которое достигло апогея в прошлогодних маршах, он настоял посредством выборов на своих собственных условиях в декабре, хотя это и вызвало сильный бойкот. Его правительство, также, преследовало критиков а иногда обходилось с ними резко. Но Кувейт все еще занимает позицию самого политически открытого государства среди стран Персидского залива. Шейх Джабер согласился передать свой закон о выборах на рассмотрение в суд. Решение суда оставило в силе все противоречивые правила, но постановило распустить парламент и провести новые выборы в него, - они состоялись недавно. Скорее всего, кувейтская оппозиция организует мощную кампанию, требуя реформ не косметических, а подлинных.
Иорданский король Абдуллах, не будучи членом клуба богатых нефтью стран Персидского залива, должен пригибаться при порывах ветра. Комиссия, которую он назначил для разработки дополнений к конституции 1952 года, предложила внести такие изменения, как выборы премьер-министра, отмену законов о прессе, позволяющих подвергать журналистов тюремному заключению, разрешение учреждать политические партии и пересмотр границ избирательных округов. Это выглядит прогрессивно, но все рычаги власти всё ещё остаются у королевского двора. Группы исламистов выступают против запрета религиозных партий, а журналисты - против наброшенной на них узды и продолжающихся ограничений.
Король Марокко, Мохаммед VI, кажется, пошел дальше, учредив комиссию для полного переписывания конституции страны. Марокканцам предложили комментировать в интернете обнародованный черновой проект, который чуть-чуть пошатнул значительные королевские прерогативы. Затем, в июле 2011 года, этот проект был вынесен на референдум и получил одобрение, как было заявлено, 98,5% проголосовавших. Когда партия Справедливости и Развития, с мягким исламистским оттенком, набрала наибольшее количество голосов на выборах, то король, выполняя свой долг, назначил ее лидера премьер-министром.
Явно мягкий переход помог Марокко поддержать впечатляющий экономический рост. И все же, все не так хорошо, как кажется. Замкнутый королевский двор сохраняет за собой обширные доли в таких секторах, как энергетика, строительство, банковское дело и страхование. Подавление несогласных, в частности, прессы и более радикальных исламистских групп, стало даже более жестким. Нет признаков широкомасштабных протестов, но они могут снова вспыхнуть, когда придет время.
Дело за терпением
В Саудовской Аравии, также, недовольство, главным образом, сфокусировано на специфических вопросах. Государство преуспело в кооптации оппонентов и в эксплуатации расхождений между религиозным консервативным большинством и вестернизированными либералами. Поскольку как король, так и кронпринц являются старыми и больными, даже те саудовцы, которые нетерпеливо жаждут изменений, принимают терпение, как наилучший путь в данных условиях. Кстати, призывы к продвижению в сторону становления конституционной монархии теперь выдвигаются не только малочисленной образованной элитой. Даже религиозная иерархия потихоньку отходит от строгой ваххабитской доктрины, требующей повиновения правителю, а некоторые ее члены сейчас отстаивают установление ограничений его власти.
События в соседнем эмирате Катар также потрясли умы саудовцев. Летом этого года, шейх Хамад бин Халифа ат-Тани, который в свой 61 год был самым молодым правящим монархом в регионе Персидского залива, передал власть своему 33-летнему сыну шейху Тамиму. Новый эмир вскоре объявил о больших изменениях в своем правительстве, призванных облечь властью представителей более молодого поколения. Катар остается чистой автократией, но тем не менее, прецедент, когда пребывающий в зените своего могущества очень популярный правитель добровольно уходит в отставку, имеет большое значение. Подданные оманского султана Кабуса, например, могут более громко спросить почему, после 43-летнего правления, их бездетный султан все еще не назвал имя потенциального наследника.
Все эти монархии проявили некоторую расторопность, реагируя на требования своих народов. Но прошедшие два года показали насколько широко распространенными и устойчивыми являются эти требования, и насколько они похожи во всем регионе. Везде граждане требуют большей справедливости, прозрачности, отчетности, ограничений произвола, большего экономического равноправия, свободы самовыражения и уменьшения полномочий центральной власти. Все эти изменения требуют нового конституционного порядка, способного утвердить их на деле в арабских странах.
Такая отдаленная перспектива выглядит не очень обещающе. Помимо монархий, которые на скорую руку подправили свои конституции дабы успокоить толпы недовольных, три арабские республики, Ирак, Сирия и Египет, приняли полностью новые национальные конституции в последние годы, а Тунис скоро должен это сделать. Ливия, Судан и Йемен идут за ними. Правительство Алжира также предлагает значительную конституционную реформу. Эти страны применили очень разные подходы, но все столкнулись с похожими проблемами.
Первым был Ирак, который во время американской оккупации в 2005 году принял новую конституцию под звуки фанфар. Это никогда не было легкой задачей, принимая во внимание этнические и конфессиональные расхождения в стране, ее историю диктаторства и политической нестабильности, необходимость распределения доходов от обильных запасов нефти и нетерпеливость американцев, ожидавших быстрых результатов. Большинство политиков из числа арабов-суннитов бойкотировали процесс разработки проекта конституции, а это означает, что их конституционные нужды были слабо отображены. Их отсутствие помогло 15%-му курдскому меньшинству в Ираке получить большие выгоды от нового порядка, - им предоставили такую автономию, которая близка к провозглашению независимого государства на севере страны. Шиитское большинство также обеспечило себе политическое доминирование, впервые в истории Ирака.
Но конституция не помогла становлению мира. Иракцы-сунниты все более неспокойны, в виду того, что они фактически вытеснены из бизнеса и правительства. Они чувствуют себя чрезмерно подавленными законами о борьбе с терроризмом, которые были приняты шиитским большинством и претворены в жизнь силами правительства, в котором доминируют шииты. С декабря прошлого года, регионы с суннитским большинством оказались в состоянии почти непрекращающегося мятежа. Увеличилась вербовка в группы радикальных джихадистов и отвратительный цикл конфессиональных атак и контратак, который было спал за прошедшие четыре года, снова набрал обороты.
Это нельзя всецело приписывать поспешно составленной конституции, но ее туманные формулировки, в значительной степени, не позволяют контролировать власть премьер-министра, Нури аль-Малики. Пребывая у власти, он попирает оппонентов и правит, фактически, посредством своих указов. Эксплуатируя свою роль главнокомандующего, он назначил лояльных людей в армии и в полиции на сколько-нибудь значительные должности и сформировал бригады, пребывающие под его личным командованием.
Неясность относительно границ курдской автономии также обусловила трения, в частности, касающиеся раздела доходов от экспорта нефти. Власти курдской автономии облагодетельствовали иностранные фирмы щедрыми контрактами. Центральное правительство отреагировало перекрытием нефтепроводов, задержкой выплаты причитающейся доли доходов и выдвижением отрядов войск к границе курдской автономии.
И все же, иракцы цепляются за конституцию, как за остров стабильности в море хаоса. Большинство суннитов не так сильно жаждало бы отставки аль-Малики, если бы их горести были устранены. Наряду с процветающими на юге шиитами, они начинают усматривать некие возможности в постановлениях, позволяющих провозгласить автономию региона, на которых настояли курды. Федерализм, который некогда отвергался как вдохновленный американцами заговор с целью развала страны, теперь все более широко принимается в качестве потенциального средства излечения ее болезней. Если это сработает в Ираке, то федерализм мог бы стать моделью для других чрезмерно централизованных стран, таких, как Сирия, Йемен и даже, когда-нибудь, для Саудовской Аравии.
Новая конституция Египта оказалась проблемной, для Братьев-мусульман, как и для всех в Египте, опыт написания конституции оказался более коротким и менее насильственным, но в равной степени и бесплодным. Братья-мусульмане решили закрепить исламские достижения, обретенные в результате победы на выборах в 2011 году, в новой конституции. Опирающиеся на светские представления египетские суды попытались умерить их энтузиазм, но Мурси издал декрет, присваивающий законный иммунитет его собственному правлению, а также ново учрежденному органу, в котором доминирующие позиции заняли исламисты, призванному разрабатывать проект новой конституции. Это спровоцировало большие протесты, но они не помешали проекту конституции быть вынесенным на референдум и одобренным 64% проголосовавших в декабре прошлого года.
Эта конституция почти сразу же стала порождать проблемы как для самих Братьев, так и для всех остальных. Как религиозные ученые, так и конституционный суд Египта отвергали различные законопроекты, как то позволяла им конституция, включая и законопроект о выборах нового парламента. Это не оставило Мурси другого выбора, кроме как опираться на костяк сената для законодательной деятельности, что многие рассматривали как нелегитимный шаг. Изучение общественного мнения, проведенное американским социологом Джеймсом Зогби, показало, что спустя шесть месяцев после принятия конституции, большинство египетских избирателей хотело ее отмены. Теперь у них есть для этого все возможности. Египетские генералы временно приостановили действие конституции и поручили Верховному Суду быстро произвести улучшенную ее версию, которая будет вынесена на референдум. Это опасный и разрушительный прецедент, но он может завершиться принятием более действенной и более поддерживаемой национальной конституции.
Тунис - это единственная арабская страна, в которой процесс составления проекта новой конституции занял достаточно много времени, хотя и был сопряжен со значительными трудностями. Доминирующие в стране исламисты изначально заявили о том, что не будут пытаться протащить противоречивые постановления, вроде провозглашения Исламского Шариата ключевым компонентом законодательства. В октябре 2011 года был избран временный законодательный орган, главная цель которого заключается именно в разработке новой конституции, в основном это уже сделано. И представляется вероятным, что скоро новая конституция будет принята двумя третями голосов в Национальной Конституционной Ассамблее.
Очевидно, что установления новых правил недостаточно, подобно тому, как сами по себе выборы не означают утверждения демократии. Арабский мир также должен будет перестроить свои главные институции, такие как независимые суды и свободные СМИ. Ведь посреди разыгравшейся в регионе какофонии стрельбы и орущих толп такие институции все-таки пускают корни. В кафе и на интернет форумах, дебаты протекают с пристрастием и широтой взглядов, и это не прекратится скоро. Простые люди по всему Арабскому миру, а не только образованные горожане, исполнены решимости добиться того, чтобы их голоса были услышаны.
Источник: The Economist
Данная статья представляет собой рефлексию над рассуждениями известного сирийского литератора Али Ахмада Саида Асбара (род. 1930), пишущего под псевдонимом Адонис.
