Я живу в осажденном Алеппо

Самый первый вопрос, который приходит мне в голову каждое утро: как мне достать хлеб сегодня? Пока я жду еще одного российского наступления на мой город, этот вопрос все больше беспокоит меня.

Я должен проснуться в 5 утра, если не хочу остаться весь день без хлеба. Толпы людей выстраиваются в очередь перед пекарнями, работающими только три дня в неделю, с тех пор, как 70 дней назад началась осада (оригинал сатьи опубликован 6 ноября. — Ред.). На каждую семью выделяют только пять буханок хлеба на день.

Если все пойдет по плану, я получу хлеб к 6 утра. Я приезжаю к пекарне. Люди собираются вокруг кассира, который повторяет одну и ту же фразу снова и снова: «Я не могу дать вам больше, чем пять буханок». Женщина говорит: «У меня 10 детей! Моя дочь вдова, и у нее трое детей! Пять буханок хлеба недостаточно!» Он отвечает: «Я не могу дать вам больше! У меня приказ от главы комитета по распределению хлеба». Все в порядке. Мне удается получить свой хлеб менее чем за час.

Моя первая миссия на сегодня выполнена, поэтому я готовлюсь ко второй: раздобыть что-нибудь еще, чтобы поесть.

В восточных районах Алеппо собственных продуктов собственного производства нет, поскольку ни овощи, ни мясо не производят в самом городе. Мы привыкли, что продовольствие поставляется по дороге, соединяющей Алеппо и сельские пригороды, но она была перекрыта три месяца назад.

Единственное, что можно найти в эти дни — запасы сухого продовольствия, оставшиеся у людей, такие как рис и чечевица. Тем не менее, не так много продуктов в продаже, и на местном рынке полно народу в эти дни. Сейчас нет обстрелов, поэтому люди вышли найти хоть что-нибудь, несмотря на заоблачные цены.

Когда‑то мы покупали 1 кг сахара за 250 сирийских фунтов ($ 1,2). Теперь он стоит 3000 фунтов ($ 14). Но если у вас есть 3 тыс. фунтов — вы заплатите, зная, что продовольствие не будет поставляться в город в ближайшее время. Вы знаете, что после того, как объявленное Россией временное прекращение огня закончится, вы не сможете выйти из дому.

Другая проблема состоит в том, что нет газа для приготовления еды, и я должен идти на поиски древесины, чтобы разжечь костер.

Я возвращаюсь домой, взбираюсь на крышу нашего дома, чтобы развести огонь и приготовить что-нибудь поесть.

Отсутствие электричества не только отправляет нас на поиски хвороста, но и держит нас в жажде. В восточной части Алеппо страшный дефицит питьевой воды. Генераторы воды в этих районах работают только на электричестве.

Мне очень повезло, потому что я живу в районе, где есть скважина. Каждый четверг мы, жители микрорайона, работаем вместе, чтобы набрать из нее воды. Мы арендуем генератор на два часа, и один из нас берет дизельное топливо, чтобы запустить его. Последнее трудно найти. На самом деле некоторые люди прибегают к переработке пластика и мусора для производства дизельного топлива и бензина. В любом случае, нам как-то удается каждый раз получить воду для каждой семьи. Люди пьют эту воду, хотя она не пригодна для питья, но у них нет выбора.

После еды я иду навестить друга. По пути я вижу детей, возвращающихся из школы домой. Большинство школ города, которые до сих пор работают, переместились в подвалы. В моем районе единственная действующая школа насчитывает 10 подземных классных комнат, где 400 детей в возрасте от 6 до 12 лет вынуждены сидеть в холодном сыром подвале по несколько часов. Тем не менее, они считаются счастливчиками. Многие дети проводят свои дни на улицах, выпрашивая еду. Многие — из семей, которые потеряли своих кормильцев на войне.

Почти каждая семья пострадала за три года бомбардировки восточных кварталов. Атмосфера страха и тревоги царит среди 250 тыс. жителей. Это видно по лицам людей на улицах, и даже когда они остаются дома.

Большинство людей собираются в нескольких местах, где есть электричество, чтобы зарядить свои мобильные телефоны. Они неизбежно начинают говорить о перемирии и о своих ожиданиях по поводу того, что произойдет, когда оно закончится.

Последняя минута перемирия закончилась, и по восточным кварталам Алеппо ведется обстрел из всех видов оружия. И это то, чего люди ожидают, когда перемирие закончится: ожесточенные обстрелы с целью выгнать революционеров — так же, как это произошло в других освобожденных районах, таких как Дарайя (Daraya).

Перемирие скоро закончится, и снова начнутся бомбардировки. В Алеппо нам не остается ничего другого, кроме как пытаться пережить бомбежки, голод и болезни.

Исмаил Алабдалла — сирийский активист, живущий в Алеппо, член «Белых Касок».