Мнение: Почему сирийский режим еще не пал?
Ответственность Дамаска за развитие нынешнего противостояния очевидна. Авторитарный режим, идеологическая легитимность которого замешана на клановой системе, оказался неспособным предложить какую-либо альтернативу существующему статус-кво.
Можно ли еще говорить о сирийском кризисе рациональным образом? Если послушать непрекращающиеся потоки лжи, которые выдаются за истину в первой инстанции СМИ режима, то становится понятно, что это нелегко. Как бы то ни было, есть факты, они "упрямы", и они противостоят самым решительным отказам.
Крах одной поучительной истории
С лета 2011 года, редакции западных СМИ в унисон и заранее отмечают конец дамасского режима: "Кровавый тиран, который истребляет собственный народ", разве президент Сирии не заведомо обречен? Если этому поверить, то он на грани падения. "Как и ожидалось, окончательный коллапс (режима) является вопросом месяцев, или даже недель. Как в Тунисе, Египте и Ливии, победное восстание сметет деспота в мусорную корзину истории".
В ходе этой гражданской войны, упрямо продвигается некое предельное упрощение по принципу "воевать одному против всех". Но эта поучительная история рухнула как карточный домик. Более популярный на Западе, чем на улицах Дамаска, сценарий окончательного падения режима, подорванного коррупцией и репрессиями, остается плодом воображения. Несмотря на беспрецедентное внутреннее и внешнее давление, сирийский режим сумел выстоять.
Поддерживаемая нефтедобывающими монархиями Персидского залива и западными державами, сирийская оппозиция приняла желаемое за действительное. Делая ставку на выходящие на улицы толпы обнищавших в результате экономического кризиса людей, она хотела продемонстрировать решительную силу и добиться быстрой победы. Ослепленная ошеломительным успехом египетской и тунисской революций, оппозиция рассматривала Башара Асада всего лишь как пережиток прошлого, который будет сметен восставшим народом.
Поступая таким образом, оппозиция загнала баасистский режим в угол и обрекла его на жестокую реакцию. Будучи прижатым к стенке, режим не имел другого выбора, кроме победы или гибели. То, что он выбрал военное решение, не удивительно, с учетом не только отношения оппозиции, но и его собственной истории. Со времени государственного переворота 1970 года, власть находится в руках одной военно-гражданской касты, которая не желает ни с кем ею делиться. Квази монополия партии "Баас" организована в рамках коалиции, объединяющей различные семьи из числа сторонников арабского национализма. На верхушке пирамиды располагается клан Асада, являющийся краеугольным камнем власти.
Ответственность Дамаска за развитие нынешнего противостояния очевидна. Авторитарный режим, идеологическая легитимность которого замешана на клановой системе, оказался неспособным предложить какую-либо альтернативу существующему статус-кво. Кроме того, более десяти лет, он ошибочно применял либеральные рецепты МВФ в контексте экономического кризиса, усугубленного серией засух. С этой точки зрения, гражданская война также является результатом небрежности режима.
Тем не менее, режим сделал значительные уступки весной и летом 2011 года: пересмотр конституции с целью прекращения монополии партии "Баас" (на власть), амнистия и освобождение заключенных, щедрые фискальные и социальные меры, организация выборов в законодательное собрание. Поскольку оппозиция отвергла их, они не возымели никакого эффекта. В этот период, все происходило так, словно уверенные в своей победе противники режима выбирали путь для достижения своих целей.
Массовые манифестации в поддержку Башара Асада, которые проходили в Дамаске, Алеппо и Тартусе в июне - ноябре 2011 года, однако, должны были насторожить. Хотя его социальная база в сельской местности, пострадавшей от экономического кризиса, оказалась подорванной, баасистский режим все же сохраняет поддержку части населения. Изъязвленное авторитарной реакцией местных властей, население в провинции восстало, но население в больших городах, обеспокоенное размахом протестов и подъемом исламизма, остается верным режиму.
Межконфессиональная ненависть, цемент оппозиции
Провозглашая светскую идеологию баасистского панарабизма, власть с самого начала выражает непримиримую ненависть по отношению к Братьям-мусульманам. Появившееся на волне политического Ислама, Братство, в конце 1970-х годов, включилось в борьбу за власть, оно приняло мятежную стратегию, что привело к серии зрелищных гонений. Ужасы нынешней гражданской войны уходят корнями в климат ползучего противостояния между исламистским движением и националистическим режимом, длившегося тридцать лет.
При обсуждении причин этого кризиса, часто забывается один важный факт: гражданская война началась не в 2011 году, а 16 июня 1979 года. В этот день, вооруженная группировка (отколовшаяся от) Братьев-мусульман убила 83 офицеров-алавитов в Артиллерийской Школе в Алеппо. Нанесение удара в сердце военной элиты посредством этого убийства спровоцировало безжалостные репрессии. Они достигли кульминации в Хаме, в 1982 году, тогда диссидентская группировка, отколовшаяся от Братства, вела восстание, ею была ликвидирована сотня местных кадров партии "Баас", после чего регулярная армия утопила в крови эту группировку.
Кроме того, удар, нанесенный в Алеппо в 1979 году, имеет предостерегающее измерение: он предвосхищает климат межконфессиональной ненависти, который воцарился в сегодняшних Ираке и Сирии. Щадя суннитов, участники теракта 1979 года применили принцип "религиозной чистки", а нынешняя война, в свою очередь, также подает подобные примеры. Нужно быть слепым для того, чтобы не увидеть: в кровавой трагедии, которая обрушилась на сирийский народ, ненависть к "алавитской ереси" стала идеологическим цементом оппозиции.
Такая жесткая ситуация привела не только к тому, что режим укрепился в своей непримиримости: может ли он вести переговоры с теми, кто жаждет его уничтожения? Но что еще более серьезно, произошло сознательное превращение политической войны в религиозную. В этом наборе крайностей, оправдываемых доктринальной чистотой, разговор о наличии общих обид является нонсенсом. А сирийский режим и союзная ему "Хезболла" никогда не раздували межконфессиональную ненависть так, как саудовские проповедники, жаждущие отмщения и призывающие к нему день за днем.
Если убрать конфессиональные вопросы, сирийский режим пользуется неизменной поддержкой некоторых представителей суннитской верхушки, а также руководства разных христианских церквей. Называющийся "алависткой сектой" в западной прессе, - что воспроизводит клише ваххабитов, - этот режим рассматривается некоторыми как единственный защитник меньшинств. Для тех жителей контролируемых повстанцами районов, которые имели такой опыт, он является залогом их выживания. Не стоит и спрашивать, какое будущее ожидает алавитов, шиитов, друзов, христиан и курдов в стране, если к власти в ней придет "Аль-Каида".
Поиск свежих подходов в дискуссии
Чтобы понять сирийский конфликт, мы должны порвать с изжившим себя доминирующим течением в этой дискуссии. Любой ценой нас хотят убедить в том, что кровавая война, которая длится в Сирии на протяжении трех лет, ведется против тиранического режима, жестоко противостоящего всякой демократии. Демонизация сирийского режима, всеобщее обсуждение его омерзительных злодеяний, поддержка Западом вооруженного восстания дают повстанцам своеобразное "отпущение грехов".
В связи с этим, можно видеть, что главное обвинение в адрес сирийского режима заключается в использовании им химического оружия. Однако, мало известно, что Карла дель Понте, высокопоставленный чиновник ООН, инкриминировала повстанцам (применение химического оружия) весной 2013 года, как и то, что два эксперта из престижной организации MITподтверждали химическую атаку 21 августа 2013 года, осуществленную с территории, контролируемой повстанцами, или то, что известный американский журналист Сеймур Херш заявлял о разоблачении лжи ЦРУ: манипуляция общественным мнением возлагает всю вину исключительно на режим в Дамаске.
Одновременно с этим, неприглядные действия повстанцев спешат покрыть вуалью. Зверства, совершаемые разными группировками джихадистов, - а среди них есть и охотники за головами, и поедающие печень своих жертв, - слабо освещаются, при этом, СМИ часто применяют принцип разделения жертв на хорошие и плохие. Каждый мог прочитать в газете « LeMonde», например, что поборы повстанцев в Маалуле были изобретением Дамаска, а в это время по сирийскому телевидению транслировались похороны христиан, ставших гражданскими жертвами нападения, совершенного группировкой "Джабхат ан-Нусра".
Общее почти для всех западных СМИ такое одностороннее освещение сирийского кризиса доказало свою бесперспективность. Дымовая завеса демократичности и толерантности сирийской оппозиции развеялась, взору предстали орды фанатиков, которые пришли отовсюду и ниоткуда для того, чтобы убивать алавитов. Тем временем, перед камерами продолжают показывать респектабельных интеллектуалов, уже давно проживающих в изгнании, для того, чтобы придать правдоподобности фикции об адекватной оппозиции. Но все знают кто руководит восстанием на месте, и миф о "Свободной Сирийской Армии" - это пустая оболочка, которая уже давно была сброшена.
Должны ли западные правительства делать вид, что верят в то, что повстанцы были готовы принять участие в политическом процессе? Сектантская идеология восстания, акты межконфессиональной ненависти, злоупотребления и бандитская практика доказывают обратное. Согласно регулярно публикуемым отчетам OSDH, институции, близкой к оппозиции, именно верные режиму силы несут наиболее тяжелые потери. Нужно признать, что это весьма своеобразный геноцид, когда палачи несут большие потери, чем их предполагаемые жертвы.
Очевидно, режим в Дамаске еще находит достаточно солдат, готовых убивать для защиты страны от агрессии головорезов глобального джихада, которые служат пешками для западных держав и коррумпированных нефтедобывающих монархий. С лета 2013 года, сирийская армия отвоевывает понемногу территорию, связывающую Дамаск с Алеппо через Хомс и Латакию. Однако, до восстановления контроля далеко, а контроль над северными и восточными границами, через которые проникали боевики, не решает вопрос, поскольку они, в значительной степени, могут найти другие пути.
Следует признать, что строгая логика связывает этот успех наступления сил режима с внешними факторами. Более справедливо было бы сказать, что военная помощь "Хезболлы", финансовая поддержка Ирана и поставки российского вооружения уравновесили влияние гигантской международной коалиции, которая поклялась, три года тому назад, сокрушить режим. Будучи центральным компонентом оси сопротивления, баасистская Сирия уже давно стоит на повестке дня в плане дестабилизации со стороны Запада.
Лавина нефтедолларов, излившаяся на группировки джихадистов, поставки американского оружия, финансируемые Катаром, военная помощь турок на северной границе, кооперация с западными спецслужбами, безжалостные экономические санкции, угрозы США и Франции, израильские бомбардировки: это экстраординарное применение разных средств не смогло сломить хребет баасистскому режиму. Вероятно, в конечном счете, придется признать, что такое сопротивление стало возможным потому, что, несмотря ни на что, значительная часть сирийцев находит веские причины для того, чтобы поддерживать этот режим.
Брюно Гигю
