Кто стоит за войной в Сирии?

30 октября 2015 1143

Как бы кто и не соглашался с этим, но именно энергетическая составляющая лежит в основе подавляющего большинства вооруженных конфликтов современности. Другое дело, что нефтегазовая подоплека коллизий на Ближнем Востоке часто ретушируется внутренними этно-религиозными противоречиями. Естественно, не является исключением и Сирия, где за последние несколько лет катастрофа достигла немыслимых масштабов. Аналитики то и дело говорят о конфронтации между алавитами, шиитами, суннитами, курдами и всякого рода группировками, и за этими обсуждениями остаётся в тени главная подоплёка конфликта — пресловутая чёрно-голубая "лента", соединяющая богатый углеводородными ресурсами регион с европейским континентом.

И всё же события в сирийском векторе, в отличии от "весеннего" пробуждения в других арабских странах, гораздо чаще рассматриваются в энергетическом срезе. Правда, причины обострения ситуации вокруг Дамаска оцениваются по-разному. Одни видят в непрекращающейся вакханалии "руку" Катара и Саудовской Аравии; вторые — России и Ирана; третьи — Израиля и Запада в самых разных комбинациях. Но при любом раскладе на первый план выходит именно нефтегазовая составляющая.

ГАЗОПРОВОДНЫЙ БИЧ СИРИИ

В июне 2011 г. в иранском городе Бушере был подписан трёхсторонний меморандум о строительстве газопровода Иран — Ирак — Сирия. Событие такого масштаба, естественно, не было спонтанным и происходило уже на фоне начавшихся массовых антиправительственных выступлений в Сирии. Отвечая интересам Тегерана по укреплению "шиитской дуги" на Ближнем Востоке, новый трубопровод должен был обеспечить поставки природного газа с иранского побережья Персидского залива в Сирию с перспективой его дальнейшей транспортировки в Ливан и Европу. Естественно, такое развитие событий не устраивало Катар и Турцию, которые оказывались в стороне от перспективного транзитного маршрута.

По словам американского аналитика Ф. Уильяма Энгдаля, Катар имел другие планы на счёт своего газа на дне Персидского залива и начал предпринимать меры для срыва соглашения, "вплоть до вооружения неотёсанных боевиков сирийской «оппозиции», среди которых было много джихадистов, засланных из других стран, в том числе из Саудовской Аравии, Пакистана и Ливии". На развитие ситуации повлияло и обнаружение летом 2011 г. нового газового месторождения в Сирии, недалеко от границы с Ливаном и арендуемого Россией военно-морского порта Тартус. Этот нюанс оказался в пользу Москвы, которая получала дополнительные инструменты влияния на газовый коридор, ведущий в Евросоюз.

Таким образом, по мнению эксперта, в случае сохранения у власти Башара Асада, Россия, как его спаситель, получит и возможность играть решающую роль в разработке и добыче сирийского газа. Израиль, также обнаруживший запасы газа, с учётом наличия у Кремля хороших позиций в этой стране, в перспективе может поддержать российско-сирийско-ирако-иранский консорциум. Но это возможно только при достижении между Тель-Авивом и Тегераном определенного соглашения по ядерному и иным вопросам (1).

Эти кажущиеся вполне реальными перспективы разваливаются буквально на глазах в случае перехода власти в Дамаске к суннитам. Альтернативный газопровод через территории Саудовской Аравии, Иордании и Сирии может легко положить конец газовой зависимости Евросоюза от России, а Турции — от Ирана и России. Тем более что себестоимость катарского газа значительно ниже, чем российского. Поэтому, как считают эксперты, позиция Москвы в сирийском вопросе объясняется не только желанием "сохранить форпост на Ближнем Востоке", но и пониманием тяжелых последствий, которые будет иметь "прокладка через территорию Сирии катарского газопровода" (2).

Простое знакомство с картой боевых действий в Сирии уже обнаруживает связь между вооруженным конфликтом и попытками взять под контроль транзитные территории. Не случайно в начале гражданской войны ареной наиболее ожесточённых боёв был Хомс, представляющий особую значимость для катарского проекта. Ведь именно отсюда должны расходиться ветки газопровода, следующие в Латакию (средиземноморское побережье Сирии), Триполи (север Ливана) и Турцию.

Французский исследователь Тьерри Мейсан также связывает военный конфликт в Ираке и Сирии с попытками перекроить мировой рынок энергоресурсов. По мнению эксперта, вторжение боевиков «Исламского государства» в Сирию фактически разорвало ось Тегеран — Дамаск и облегчило создание коридора для транспортировки газа из Катара (Exxon-Mobil) и Саудовской Аравии (Aramco). Однако интерес к данному региону вызван не только его пропускной способностью, но и гигантскими запасами газа на средиземноморском шельфе. Поэтому военное вмешательство НАТО французский аналитик расценивает как попытку установить контроль над газовыми месторождениями в регионе. В этом же срезе он рассматривает обострение арабо-израильского противостояния, которое Израиль использует для того, чтобы помешать палестинцам получать доходы от продажи палестинского газа. В этом же ряду стоит поддержка Ираном и Сирией палестинского сопротивления, руками которого они пытаются показать, что "способны нанести Тель-Авиву такой же ущерб в Палестине, какой он им наносит в Ираке с помощью "Исламского государства" и клана Барзани" (3).

Таким образом, пусть и в различных вариациях, но многие авторитетные аналитики усматривают причину эскалации насилия на Ближнем Востоке с энергетическими войнами. Однако есть и другая точка зрения, высказанная, в частности, известным российским аналитиком Михаилом Крутихиным, партнером консалтинговой компании RusEnergy. По его мнению, доставка газа из Катара в Европу по суше является экономически нецелесообразным и рискованным проектом, особенно на фоне снижающегося спроса на энергоресурсы на мировом рынке. Тем более что Катар располагает ресурсами для наращивания мощностей по сжижению газа на своей территории (4).

Так или иначе, но на сегодняшний день никакие экспертные мнения не охлаждают интереса России, Ирана и других газодобывающих стран к крупнейшим рынкам в Европе и Восточной Азии. Равно как и не угасают страсти вокруг новых месторождений, способных повлиять на изменение баланса сил в регионе. Для того чтобы не быть голословным, имеет смысл сделать экскурс в недалёкую историю и более детально описать "углеводородный" фон сирийской войны.

ГОД 2011-Й. ТУРЦИЮ НЕ СЛЫШАТ

Антиправительственные выступления в Сирии начались в марте 2011 г., а в массовые беспорядки по всей стране они переросли аккурат в унисон с подписанием 25 июня меморандума в Бушере. Началась гражданская война, в которой правительственным войскам противостояла вооруженная оппозиция, сразу же поддержанная Западом. По ходу высветилась ещё одна сила — курдское население Сирии, практически создавшее автономный ареал с собственным правительством. Естественно, строительство газопровода из Ирана было отложено на неопределённый срок.

На фоне обострения ситуации в соседней Сирии Израиль заявил о намерении начать разработку газовых месторождений без определения морских границ. При этом Кипр был обозначен в качестве перевалочного пункта на пути средиземноморского газа в Европу. Параллельно в сентябре 2011 г. власти Кипра анонсировали начало разведывательного бурения у берегов острова (5).

В ответ министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз пригрозил начать поиски нефти "на территории Турецкой Республики Северного Кипра". Пообещав обеспечить сопровождение турецких судов по сейсмическим исследованиям со стороны ВМС страны, министр добавил, что сотрудничество греков-киприотов с Израилем в нефтегазовой сфере не станет продуктивным для турецко-израильских отношений (6).

Реакция Анкары вполне понятна, т. к. исключительные экономические зоны стран на востоке Средиземного моря практически не определены. Согласно действующему морскому праву, государство может свободно распоряжаться природными ресурсами в прибрежной зоне шириной до 200 морских миль. Что касается разделения нейтральных зон, то Никосия заключила двусторонние соглашения в этом векторе только с Египтом и Израилем. Турция же, как известно, Республику Кипр не признает, и любые претензии Никосии на месторождения в нейтральных водах воспринимает как посягательства на свой суверенитет.

Решительный настрой Анкары, однако, не помешал американской компании Noble Energy, осуществлявшей разведывательное бурение, анонсировать обнаружение "значительных ресурсов природного газа на Кипре" (7).

ГОД 2013-Й. ИЗРАИЛЬ НАСТУПАЕТ

В марте 2013 г. Израиль приступил к промышленной добыче газа на газовом месторождении "Тамар", оператором которого выступает техасская компания Noble Energy. Расположенное в восточном Средиземноморье, оно располагает запасами примерно 283 млрд. кубометров (8). Ещё большие залежи газа были обнаружены на соседнем месторождении "Левиафан", которое считается крупнейшим из выявленных после 2000 года. Таким образом, Израиль начал удовлетворять собственные потребности в этом энергоносителе и превратился в потенциального экспортёра газа.

Но не зря Левиафан — это морское чудовище, отождествляемое с дьяволом. Средиземноморский газ принёс Израилю не только большие доходы, но и обозначил новые проблемы, в том числе с соседними государствами, претендующими на свою часть газоносного шельфа. Согласно данным Геологической службы США, объемы залежей нефти и газа в Левантийском бассейне (Сирия, Ливан, Газа, Израиль, Кипр) составляют, соответственно, 1,7 млрд. баррелей и почти 3,5 трлн. кубометров (9). Причём Ливан всерьёз обеспокоен близостью обнаруженных газовых месторождений к спорным водам и обвиняет Израиль в перекачке ливанского газа (10).

Сирия на тот момент уже полыхала и больше думала о том, как сохранить свои недавно обнаруженные нефтяные месторождения, разрабатываемые совместно с британскими и российскими компаниями. В ноябре 2013 г. СМИ сообщили о попадании фактически всех нефтяных месторождений Сирии в руки вооруженной оппозиции (11).

На фоне этого в декабре 2013 г. Министерство нефти и минеральных ресурсов Сирии подписало с российско-белорусской компанией «Союзнефтегаз» соглашение на проведение геологоразведочных работ на сирийском шельфе общей площадью свыше 2 тыс. кв. км (12). Члены Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил вполне ожидаемо выступили против этого контракта (13).

Между тем Израиль искал возможные пути для транспортировки своего газа на мировые рынки. В качестве варианта рассматривалось и строительство подводного газопровода до турецкого побережья, откуда по уже действующей трубопроводной системе газ можно поставлять в Европу. По мнению ряда аналитиков, именно возможной реализацией данного проекта были обоснованы мартовские (2013 г.) извинения премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху главе Турции Реджепу Тайипу Эрдогану за инцидент 2010 г., связанный с операцией израильских военно-морских сил против "Флотилии свободы" (14).

Однако на фоне непрекращающейся игры на понижение цен на энергоносители строительство дорогостоящего газопровода по дну Средиземного моря выглядело авантюрой, которая могла оправдаться лишь в случае обнаружения новых месторождений в Левантийском бассейне. Поэтому израильские власти склонились к более реалистичному партнёрству с ближайшими соседями. В январе 2014 г. был подписан договор о будущих поставках природного газа в Палестинскую автономию сроком на 20 лет. Данный контракт стал первым по экспорту израильского газа (15).

В этой связи израильская газета "Маарив" задалась вопросом: кто может гарантировать, что судьба газопровода в палестинский Дженин не постигнет участь египетского трубопровода, проведенного через Синай в Израиль, поставки газа по которому были прекращены из-за неоднократных подрывов? При этом в статье не исключается нанесение ущерба экономической инфраструктуре "обеими сторонами", тем более что в ходе последних военных операций в Газе "израильские ВВС уничтожили тепловые станции в секторе и разрушили гражданскую инфраструктуру". Трагический парадокс этой реальности, заключает издание, в том, что "Израиль одновременно оккупирует палестинские территории и поставляет туда горючее, воду, электроэнергию. Палестинцы — и враги, и важные клиенты, наиболее выгодные и удобные для израильских бизнесменов из-за географической близости" (16).

В сентябре того же года при посредничестве США Израиль и Иордания подписали протокол о намерениях по поставкам газа с месторождения "Левиафан" (17).

По мнению экспертов Global Research, продаваемый в Иорданию газ был украден у палестинцев, которые в это самое время страдают от ежедневных отключений электроэнергии. "Причём в дополнение к конфискации энергоресурсов в Палестине, Израиль во время последней наступательной операции уничтожил единственную электростанцию в Газе".

В статье подчёркивается, что в преддверии операции «Литой свинец», приведшей де-факто к конфискации палестинских газовых месторождений (вопреки международному праву), министр обороны страны Моше Яалон, признавая нужду Тель-Авива "в дополнительных источниках природного газа", приравнял покупку газа у палестинцев к "финансированию террора против Израиля". Подобная позиция израильских властей, по мнению экспертов, доказывает, что военные действия Израиля и незаконная блокада Газы фактически связаны с нефтегазовыми ресурсами (18).

ГОД 2014-Й. КИПРСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

В мае 2014 г. вице-президент США Джо Байден, известный своей причастностью к целому ряду новейших проектов в нефтегазовой области, подчеркнул готовность Никосии "стать ключевым игроком в Восточном Средиземноморье, трансформирующимся в новый глобальный центр природного газа" (19).

Прекрасно понимая суть высказывания официального Вашингтона, в начале октября турецкая сторона подтвердила планы разведки запасов нефти и газа на Кипре при помощи научно-исследовательского судна "Барбаросса" в сопровождении военных кораблей. В ответ президент Кипра Никос Анастасиадис объявил о выходе страны из переговоров по кипрскому урегулированию; параллельно Афины и Никосия обвинили Турцию в нарушении суверенных прав островного государства на шельф (20).

На фоне этих событий внешнеполитическое ведомство РФ назвало недопустимыми "односторонние действия" и демонстрацию силы, что чревато "ухудшением положения" в Восточном Средиземноморье (21). "Проявить сдержанность и соблюдать суверенитет Кипра в его территориальных водах и суверенные права Кипра на его исключительную экономическую зону" призвал и Евросоюз (22).

Невзирая на шаги Анкары, 8 ноября в Каире состоялась встреча президентов Египта и Кипра с главой греческого правительства. Участники встречи заявили о готовности сотрудничать в сфере добычи природного газа в восточной части Средиземного моря. Эта инициатива дала повод многочисленным спекуляциям вокруг нового энергетического альянса. Эксперты заговорили о строительстве совместного терминала по сжижению газа на Кипра или в Израиле, об использовании уже действующих терминалов в Египте, о прокладке Восточно-средиземноморского газопровода, который соединит Израиль, Кипр и материковую часть Греции (23).

Естественно, реакция Анкары на отсутствие для неё места в данном проекте была раздражительной. На этом фоне подписание российско-турецкого меморандума о взаимопонимании по строительству «Турецкого потока» (24) выглядит больше как политическое решение. Тем более что стороны до сих пор не пришли к согласию по целому ряду ключевых вопросов.

Данный расклад можно дополнить летним (2015 г.) визитом Б. Нетаньяху в Никосию, во время которого стороны договорились о расширении сотрудничества в вопросах "энергетического" выхода на европейские рынки (26). Ну а 30 сентября 2015 г. самолеты Воздушно-космических сил РФ приступили к нанесению ударов по позициям противников режима Асада на территории Сирии.

ТРАГЕДИЯ СИРИЙСКОГО НАРОДА

Было бы наивно думать, что нефтегазовый отпечаток начал проявляться на судьбе Сирии лишь в последние годы, после обнаружения нефтегазовых месторождений внутри страны и на шельфе. Ещё в 1927 г. советский военный историк Николай Корсун, обосновывал значимость западной границы Ирака "возрастающей политической ценностью Сирии, Палестины и Неджда". По его прогнозу, важность этой границы примет особый размах после строительства железных дорог и нефтепроводов из Ирака к средиземноморским портам. Ценность северной границы Ирака, по его словам, "понуждала Англию делать попытки к созданию буферного Курдского государства", которое прикрыло бы нефтеносные районы Ирака со стороны Турции, Персии и России (27).

Неужели в интересах курдского народа? По словам начальника Бюро N 1 МГБ (КГБ) СССР в 1951-52 гг. Павла Судоплатова, судьба Курдистана, "с точки зрения его интересов", никогда не рассматривалась ни Москвой, ни Западом, так как все стороны были заинтересованы лишь в получении доступа "к месторождениям нефти в странах Ближнего Востока, как ни цинично это выглядит" (28).

Таким образом, народы Ирака и Сирии фактически оказались безвинными заложниками геополитической схватки между крупнейшими мировыми игроками за контроль над природными богатствами региона. Поэтому тиражирование ангажированными СМИ главной причиной братоубийственной войны на Ближнем Востоке этнических и религиозных разногласий преследует целью лишь отвлечение общественности от подлинных истоков разворачивающейся на наших глазах трагедии. Или, говоря языком Тьерри Мейсана, расслоение арабского мира происходит "не между религиозными и светскими сторонами", а по линии сопротивляющихся внешним силам и сотрудничающих с ними (3).

В своё время автор, рассматривая подоплёку реанимации в ХХ веке идей такфира, писал, что гибель президента Египта Анвара Садата от пули мусульманина как бы отдаляла от случившегося внешние силы (29).

В то же время для зарубежных государств инициировать такой ход событий не составляло труда — достаточно было повести под «лоббируемое» движение идеологическую базу с опорой на Коран. В результате одни партии преподносились просоциалистическими (с акцентами на социальную справедливость), другие — прокапиталистическими (признание частной собственности) и т. д. Однако такое противостояние «в форме борьбы одной религиозной идеи против другой», как выразился бы Ленин (30), было предназначено только для внешнего пользования.

Нечто похожее происходит и сейчас. Дестабилизация на Ближнем Востоке представляется результатом жесточайшего внутреннего противоборства: шииты против суннитов, правительственные силы против оппозиции, мусульмане против курдов-езидов. При этом зарубежные сценаристы остаются невидимыми, их участие даже не обсуждается. Но именно с их подачи воюющие группировки предстают в глазах наивных масс то борцами за демократию, то безжалостными террористами.

Так что, по всей видимости, вопрос об установлении мира в Ираке и Сирии надолго выпал с повестки дня. Гораздо актуальнее другой вопрос: куда двинется этот караван насилия дальше?

Теймур Атаев

ПРИМЕЧАНИЯ

1. F. William Engdahl. Syria, Turkey, Israel and the Greater Middle East Energy War

2. Владимир Ефимов. Россия - Иран - Катар: борьба за газовые рынки обостряется

3. Тьерри Мейсан. Эскалация газовой войны в Леванте

4. Михаил Крутихин. Кому нужен газопровод из Катара через Сирию

5. Средиземноморская газовая напряжённость

6. Министр Йылдыз: если греки-киприоты приступят к бурению, тогда мы начнем искать нефть

7. Noble Energy Announces Significant Natural Gas Discovery Offshore Republic of Cyprus

8. Natural Gas to Begin Flowing From Tamar Field, Off Israel's Mediterranean Coast

9. Assessment of Undiscovered Oil and Gas Resources of the Levant Basin Province, Eastern Mediterranean

10. Will Offshore Gas Spark New Lebanon-Israel Conflict?