Комментарий: Месье Путин, вы против ИГ или за Асада?
Встреча Путин-Олланд порождает надежду на успехи в борьбе с ИГ. Однако камнем претворения остается вопрос о пребывании Асада у власти. Это плохо для всех, считает Юрий Решето.
Мы заключили пари. На хорошее французское красное вино. Как долго Владимир Путин на сей раз заставит ждать своего гостя. Полчаса? Час? Полтора?
Мы проиграли. Опоздал сам гость – президент Франции Франсуа Олланд. На этот раз ждать пришлось Путину. Это для российского президента непривычно – но в какой-то мере очень точно отражает нынешнюю ситуацию, если учесть, кто от кого на самом деле пытается что-то получить.
Россия бомбит, но никто ее не хвалит
Настоящая, сплоченная, решительно действующая коалиция, ось добра равноправных партнеров Москва-Вашингтон-Лондон-Париж во главе с Россией. Вот что было, есть и будет мечтой Владимира Путина с тех пор, как он с трибуны Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке заговорил с Западом в примирительном тоне.
Пару дней спустя по распоряжению хозяина Кремля на Сирию посыпались бомбы, а сам он искренне удивился, почему мир его не понимает. Вместо признательности и похвалы – насмешки и недоверие. Запад гадал, каковы же истинные мотивы России. Путин добивался уважения, но это желание осталось неудовлетворенным.
Ситуация изменилась после терактов в Париже. Россия протянула руку Западу. Необходимо взаимодействовать с французами и считать их союзниками, приказал Путин своим генералам – и выразил тем самым чаяния многих своих соотечественников. Ведь большинство россиян, несмотря на массированную антизападную пропаганду, считает себя скорее европейцами, чем азиатами. А Франция всегда была страной их мечты.
Россияне скорбели вместе с французами
Поэтому после того, как террористы убили в Париже стольких людей, возникло чувство подлинной солидарности с французами. А шок от этих терактов оказался едва ли не сильнее потрясения от гибели российского пассажирского самолета в Египте. Россияне искренне скорбели, случившееся несчастье объединило их с Европой. Вновь, несмотря на все политические разногласия, возник шанс на совместную борьбу против терроризма.
А потом вдруг - пощечина. Или, как выразился сам Путин, удар в спину. Дружественная Турция сбила российский военный самолет, и Путин обвинил ее в коварстве и предательстве. Возникли опасения, что инцидент в воздушном пространстве над сирийско-турецкой границей станет искрой, за которой последует опаснейшее возгорание. Москва чуть было опять не оказалась с краю, в изоляции от Запада. Того Запада, с которым она вообще-то хотела бороться против ИГ.
Как быть с Асадом?
Однако развитие событий пошло по другому сценарию - благодаря путинской мечте. Мечте о сильной коалиции против ИГ. А также благодаря решимости Олланда войти в такую коалицию с Россией. "Франсуа" и "дорогой Владимир", как оба публично обращались друг к другу в Москве, пошли на взаимные уступки.
Олланд заговорил о необходимости военных действий протии ИГ идругих террористов - Москва с самого начала именно этого и добивалась. Путин, в свою очередь, обещал оставить в покое умеренных противников Асада, которые тоже борются против террора.
Лишь в одном вопросе договориться по-прежнему не удается: судьба Асада. Путин предельно ясно изложил свою точку зрения, согласно которой без сирийского президента выиграть войну против ИГ невозможно. А Олланд предельно ясно выразил мнение, что Асад должен уйти.
Эта разница в подходах может свести на нет любые попытки братского единения. И Владимиру Путину вновь придется ждать. Ждать следующей возможности оказаться достойным партнером Запада.
Юрий Решето
