Спасатель Абдалла аль Хафи: когда вытаскиваешь живого человека из-под завалов, тебя наполняет энергия, которой хватит на следующие тысячу лет

В Сирии за время войны в рядах оппозиции нынешнему преступному режиму сформировалось много общественных инициатив, действуют активисты, выполняющие сложную и ответственную работу. Эта система социального управления развивается, крепнет, углубляется. Так, из гражданских комитетов, появившихся в начале революции, выделилось движение Белых касок. Это спасатели, они выполняют самую тяжелую и опасную работу – приезжают первыми на происшествие, извлекают раненых из-под завалов, оказывают им первую помощь, доставляют в больницы. Кроме этого, они еще и профилактикой занимаются, готовят население к новым ударам российской авиации и асадовских войск, и выполняют много другой работы. Считаю, что общество, в котором действуют инициативы такого уровня организации, имеет много перспектив.

Предлагаю познакомиться с парнем, одним из активистов сирийской революции, занимающимся сейчас важнейшим делом – спасением жизни на этой многострадальной земле.

Расскажите о себе – сколько вам лет, образование, чем занимались раньше, где вы живете, когда начали работать спасателем.

Меня зовут Абдалла аль Хафи, мне 32 года. Закончил экономический факультет в одном из университетов Дамаска. Работал финансовым директором на предприятии пищевой промышленности в городке Млиха. Работать спасателем начал с того момента, как первый снаряд упал на наш городок. Все началось в середине 2012 – мы были спасателями при медпунктах. Там и родилась идея гражданской обороны.

Что такое “Белые каски”? Как организована эта служба у вас в районе? Сколько примерно людей этим заняты, какова структура организации?

Мы начали организовывать спасательные бригады при гражданских самодельных госпиталях. Затем мы развивали простые пункты для оказания медпомощи и команды ребят, которые вытаскивали пострадавших из-под завалов, а также пожарные бригады в разных районах. Это все связали в одну систему «Восточная Гута и Столичный Округ». Таким образом организовали единую систему управления «Белыми Касками» на освобожденных от режима территориях.

Наши структуры – медики; спасатели, которые выводят людей из зоны поражения, и команды, которые вытаскивают людей из-под развалин; группа управления в чрезвычайных ситуациях; пожарники; охранные патрули (для защиты частной и общественной собственности от мародеров); бригады для расчистки дорог (чтобы машины скорой помощи могли проехать).

В нашем районе – сейчас у нас спецкоманды пожарников, скорой помощи, извлечения из-под завалов. Они разделены на группы.

В нашем центре есть 30 человек, организованные в три бригады по 10 человек, каждые дежурят по 24 часа. Есть руководитель центра и 3 главы групп (медиков, огнетушителей и извлечения из-под завалов).

Кто может стать членом Белых касок? Проводится ли обучение, как оно организовано?

Желающий подает заявку в кадровый отдел, с ним проводят собеседование и оценивают физическую форму. Потом тех, кто прошел, направят в тренинговый центр. Там идет начитка курса. Берем в команду на основании показателей при прохождении курса и при наличии положительной характеристики из того района, откуда человек прибыл.

Расскажите, какие инструменты вы используете в работе, на какой машине вы перемещаетесь, есть у вас униформа, специальное оборудование?

Раньше инструменты у нас были примитивные, но сегодня у нас уже есть машины скорой помощи, пожарная техника, экскаваторы. В некоторые машины мы добавляем еще инструменты и ставим оборудование, которое помогает в нашей работе. У нас есть специальная форма, что помогает нам работать более организованно.

Каков режим вашей работы?

Опыт научил нас эффективной организации. Уже имеем большой опыт как быстро сориентироваться на месте происшествия. Когда большая плотность бомбардировок,  это конечно мешает нашей работе, создавая хаотические условия.

Расскажите, как проходит ваш обычный день, когда не случается больших происшествий.

В обычных ситуациях бригады ремонтников осматривают наши машины и технику. Когда вокруг спокойно, мы проводим лекции и курсы для сотрудников.

Что запоминается больше всего?

В нашей работе всегда происходят необычные вещи. Было такое, что после нескольких часов работы над завалами мы обнаружили целую семью – детей и женщину – все живы и без единой травмы. А случалось, что русские наносили прямые удары, но погибших не было – Бог спасал нас.

Принимали ли вы участие в спасении людей, пострадавших от ударов российской авиации? Когда и где это было? Расскажите подробно об этом – кто пострадал, какие были разрушения, в чем заключалась ваша работа.

С начала ноября русские стали активно бомбить Гуту. В Думе, Хаммурии, Кафр Батне погибли сотни человек от русских авиаударов. А кассетные российские бомбы превратили жилые кварталы в полностью разрушенные районы.
Я не могу забыть массовые убийства в Кафр Батна и Джисрин. И массовое убийство в Хаммурии. И удары по г. Дума.
В моих ушах до сих пор звуки смерти, я помню запах крови и разорванных человеческих тел.

Как вы документируете такие случаи? Есть ли у вас фото и видеоматериалы, списки пострадавших, акты о разрушениях? Какую информацию по преступлениям России вы могли бы предоставить нам для публикаций?

У нас есть офис документации. Сотрудники Гражданской Обороны фотографируют и фиксируют все. Я вам пришлю отдельный файл с этим. Он на странице Гражданской Обороны.

Прямая смерть и постепенная гибель – вот от чего страдают люди.
Умершие упокоятся, а выжившие ищут новые дома, новую жизнь  – и это все в ожидании очередной ракеты. Мы, как Гражданская Оборона, их спасаем и переправляем их в безопасное место.
Отделы по оказанию помощи и органы местного самоуправления находят для них жилье.

Мы знаем, что в Сирии сейчас много заминированных территорий и неразорвавшихся снарядов. Как с этим обстоит дело в вашем районе? Входит ли в задачи вашей службы разминирование боеприпасов?

В нашем районе нет мин. Но после российского вторжения кассетные бомбы стали почти ежедневным оружием.
А мы, как Гражданская Оборона, из-за отсутсвия профессиональных бригад по разминированию, пытаемся поднять их большими экскаваторами и закопать их где-то вдали.

Как происходит ваше взаимодействие с органами здравоохранения? Какие виды работы вы делаете вместе, в чем разница между вами?

Медицинская служба в Гута тоже имеет бригады по оказанию скорой помощи. Но их работа – только транспортирование пострадавших.
А наша роль – еще и находить раненных и оказывать медпомощь прямо на месте бомбардировки. Мы также доправляем пострадавших в медпункты. Еще мы организовываем работу в целом на месте происшествия – непосредственно виды оказания конкретной помощи и обеспечение всем необходимым (вода, электричество, дороги и т.п.).
И конечно мы сотрудничаем с врачебными учреждениями.

Расскажите о своей команде. Кто в нее входит, как между вами делятся обязанности, как вы взаимодействуете друг с другом? Есть ли между вами дружеские отношения, общаетесь ли вы помимо деловых вопросов еще и о личном?

Наша команда – молодые активисты революции. Большинство знает друг друга по революционной активности или волонтерским проектам.
Многие работают дополнительно в других сферах. Например, я еще работаю в области психологической поддержки детей.
Но для меня Гражданская Оборона – это большая семья, в которой мы делим вместе и трудности, и радости.

Морально тяжело видеть столько жертв и разрушений, как вы это переносите? Как справляетесь со страхом? Кто выполняет функцию психологической поддержки – семья, товарищи, профессиональный психолог?

Надежда – наш психолог. Надежда и любовь – наш психологический механизм. Когда вытаскиваешь живого человека из-под завалов, тебя наполняет энергия, которой хватит на следующие тысячу лет.
А параллельно мы пытаемся проводить курсы для психологической поддержки и работы именно с детьми – курсы для всех сотрудников Гражданской Обороны. И в этом есть большая необходимость.

Расскажите о профилактической работе, которую вы выполняете. Как часто, с какими категориями населения, видите ли вы ее результаты?

Команда тренингового центра проводит в школах курсы гражданской обороны для учительниц и женщин. Но постоянная занятость на работе не дает нам времени для более масштабной профилактической работы.

Приходилось ли вам спасать детей? Расскажите о таких случаях.

Дети страдают больше всего от ударов Асада и русских. Когда они гибнут – это наша самая большая боль, когда они выживают – это наша самая большая надежда. Когда вытаскиваешь ребенка из-под завалов, чувствуешь, что жизнь будет продолжаться дальше, несмотря на Асада и Путина.

Работа спасателя связана с повышенным риском. Знаете ли вы случаи, когда спасатели погибали, оказывая помощь другим людям?

У русских есть дикий обычай – они бьют по тому же самому месту дважды, дождавшись, пока люди соберутся на месте происшествия после первого удара.
Мы потеряли в ходе авиаударов (русских и асадовских) за 2015 во всей Восточной Гуте 30 сотрудников Гражданской Обороны убитыми, и 80 были ранены.

Скажите, в чем вы видите основной результат своей работы? Чем вы можете гордиться как достижением своим личным или всей команды?

Спасать жизни, держать высоко честь – это ли не послание Всевышнего людям.
Я горд тем, что я сириец и поддерживаю дух нашей страны – дух свободы, достоинства и человечности. Это – революция. Это – Гражданская Оборона. Это – Белые Каски.

Катерина Яресько