Самое долгое ожидание: моё путешествие из сектора Газа
В июле 2015 года я подала заявление на пересечение границы в правительственный комплекс Абу-Хадра (Abu Khadra) — официальный визовый центр для всех тех, кто хочет выехать из сектора Газа через Рафах (Rafah), и оказалась в очереди под номером 10962.
Каждый раз, когда египетские власти объявляют об открытии пограничного пункта Рафах, я знаю, что моя дорога едва ли будет легкой из-за болезненного медленного движения через переезд. Но 1 июня объявили о том, что проход будет открыт, и опубликовали число путешественников, которым дозволено пересечение границы. Моя очередь должна была подойти на четвертый и последний день открытия переезда: в воскресенье, 5 июня.
Выезд из сектора Газа в настоящее время зависит от удачи и совпадения многих факторов. Не всем автобусам, запланированным на первый и второй дни открытия переправы, было разрешено выехать из-за препятствий, установленных египетскими властями, что перенесло мое назначенное время отправления. И только от удачи зависело, смогу ли я выехать на четвертый день.
Наступило 5 июня. В 5:30 утра я начала свое путешествие на юг. Было очевидно, что силы безопасности ХАМАСа пытались поддерживать порядок, чтобы облегчить переезд десятков тысяч путешественников, пытающихся преодолеть узкий проход.
По полученному номеру меня записали на первый автобус, на который я села в 7 утра. Тем времен среди ожидающей толпы пошли разговоры, что автобусы другого класса, перевозившие людей, которые заплатили палестинским посредникам до $3000 за каждый автобус, получили разрешение обойти очередь и уехали.
Газета «Фелестин» (Felesteen) сообщила 7 июня, что с начала 2016 года независимые операторы этих автобусов накопили $5,4 млн за девять дней открытого переезда.
На протяжении многих лет я видела большое количество людей, прощавшихся с близкими на границе Рафах, но на этот раз, казалось, прощания были немного другими для меня, более окончательными. После того, как бывший президент Египта Мохаммед Мурси (Mohammed Morsy) из «Братьев-мусульман» был свергнут в июле 2013 года, египетские власти держат пограничные переезды закрытыми практически всегда, чтобы наказать ХАМАС, который контролирует сектор Газа и считается подельником «Братьев-мусульман». Переезд открывают раз в несколько месяцев всего на пару дней.
В октябре 2014 года 34 египетских солдата и офицера были убиты, а десятки получили ранения вследствие нападения вооруженных людей на военный контрольно-пропускной пункт. Президент Абдель Фаттах аль-Сиси (Abdel Fattah al-Sisi) объявил чрезвычайное положение в некоторых регионах в Северном Синае на три месяца, которое не отменено до сих пор.
В настоящее время Газа переживает одни из самых трудных дней осады, продолжающейся с 2007 года, со строгими условиями переезда, налагаемыми на путешественников, желающих пересечь КПП Эрез/Бейт-Ханун (Erez/Beit Hanoun) между сектором Газа и Израилем. Рафах почти всегда закрыт, а затянувшайся реконструкция сталкивается с задержками, бедностью и повышением цен.
Мать 19-летнего Муслиха аль-Дарби (Mosleh al-Darbi) стояла рядом с нами, прощаясь с сыном, а слезы текли по её щекам. Он не собирался ехать далеко — в университет Мения в Египте (Minia University) на учебу в медицинскую школу. Автобус едва двинулся с места, когда раздался крик «Муслих, Муслих!» — это была его мать. Она побежала за автобусом, прыгнула в него, чтобы в последний раз обнять своего сына, прекрасно понимая, что в ближайшее время едва ли он сможет вернуться, а она оставить Газу, чтобы проведать его.
Мать Муслиха не единственная в своем горе, и слезные прощания были нормой вокруг нас.
Наш автобус остановился в палестинском пограничном контрольном пункте, где мы прождали час. Палестинские сотрудники пытались сделать наше ожидание более комфортным, раздавая бесплатные бутылки с водой. Наконец палестинский офицер объяснил: «Египетские власти потребовали, чтобы автобус, перевозивший граждан Египта, прошёл в первую очередь».
Улыбки озарили наши лица, когда мы вернулись в автобус. Мы продвинулись вперед на несколько метров, но автобус остановился снова в тени хинных деревьев. Мы высадились и прождали еще час, маленькие дети томились на жаре, а матери поливали их лица водой.
Было уже 11 часов утра, 10 — по египетскому времени. Пассажиры начали знакомиться, среди них были журналисты, которые делали фото. Мы все вернулись в автобус, где шум двигателя стал звуком надежды. Мы продвинулись вперед еще на несколько метров до остановки, на этот раз напротив египетского танка, который охранял главные ворота. Мы пробыли на жаре в течение еще двух часов, в то время как другие автобусы позади нас толпились под хинными деревьями.
Отчаяние наполнило наши сердца, когда время приблизилось к часу дня. Наконец египетский офицер в гражданской одежде подошел к танку и жестом показал автобусу, что можно проезжать. Мы тронулись вперед и заехали в египетский пограничный терминал. Палестинский сигнал сети мобильной связи пропал, и все вздохнули при выезде из Газы — но наше облегчение было недолгим.
Внутри египетского терминала не было никакого подобия организации или чистоты. Повсюду грязь, мусорные контейнеры переполнены. Сотни паспортов, в том числе и мой, многие сданы еще вчера, лежали на пустых стульях, а мы ждали, пока назовут наши имена.
В окружении своих трёх дочерей Умм Яра (Umm Yara) сказала мне: «Мы провели здесь пошлую ночь, потому что они потеряли наши паспорта, которые они теперь обещают искать. Нам придется пробыть здесь, пока их не найдут».
Терминал был переполнен, и шум стоял невыносимый. Египетский офицер кричал на одну из матерей, а другой угрожал молодому человеку запретить въезд. Оскорбление путешественников казалось намеренным, хотя никто не был достаточно храбр, чтобы жаловаться.
Я ждала своей очереди. Большинству из тех, кто был впереди меня, запретили въезд в Египет. Их транспортировали прямо в аэропорт, поскольку у них были иностранные визы и виды на жительство в других странах; другим был разрешен въезд напрямую в Египет. Всё было по усмотрению ответственного сотрудника: принять документы или высушивать просьбы путешествующих «войти в положение».
Большинство семей и молодых людей, которые имеют иностранные визы, виды на жительство и паспорта, транспортируются прямо в аэропорт для транзита в соответствующие страны. Их держат до времени отправления в небольших помещениях на подобии тюремных клеток с охранниками. Тем же египтянам, у которых нет возможности транзита за переделами Египта, нужен кто-то, кто будет специально координировать их въезд в Египет. Без такой координации их возвращают в Газу.
Прождав еще несколько часов, я, наконец, услышала свое имя. Я вышла из египетского терминала около 5 часов вечера и пыталась найти автомобиль, который бы вывез меня из Северного Синая до 7 вечера, начала комендантского часа.
Я думала, что моё испытание было окончено, но обычная семичасовая поездка в Каир заняла 12 часов из-за многочисленных контрольно-пропускных пунктов, установленных египетской армией и другими силовыми структурами. Мой багаж обыскивали много раз, а паспорт так часто проверяли, что я потеряла счет. На контрольно-пропускном пункте Майдан (Maydan roadblock), к западу от Эль-Ариш (el-Arish), солдаты открыли огонь в воздух, напугав нас до смерти. Водитель, который живет в Эль-Ариш, пояснил: «Они боятся нападений вооруженных группировок, особенно в ночное время».
Мои усталые ноги ужасно болели, я ждала парома, который должен был прибыть и транспортировать автомобили на противоположный берег Суэцкого канала в Исмаилию (Ismailia), где, как сказал мой водитель, не будет больше контрольно-пропускных пунктов и опасность минует.
На борту парома даже дышится, казалось, по-другому. Большинство из тех, кто ехал в первом автобусе из Газы, были там, мы приветствовали друг друга, поздравляя наших попутчиков с успешным маневрированием через лабиринт.
Стоя на палубе, молодой Муслих смотрел в мерцающие воды, возможно, напоминавшие ему о заплаканных глазах его матери во время их прощания.
Асмаа аль-Гоуль (Asmaa al-Ghoul)
