Депортированные из Палестины: почему Израиль боится журналистов
В сентябре прошлого года Совет по правам человека Организации Объединенных Наций призвал международное сообщество противостоять «израильской кампании выселения международных рабочих».
Поскольку Израиль ужесточает свой контроль за палестинцами и их международными сторонниками, всё большему количеству активистов, исследователей и журналистов отказывают во въезде.
Среди них Эоин Уилсон (Eoin Wilson), ирландско-шотландский независимый журналист, специализирующийся на общественных движениях и движениях международной солидарности. В ноябре ему отказали во въезде и запретили пересекать границу Израиля в течение 10 лет. Вот его история.
Мы (палестинцы и туристы) стоим в очереди, чтобы пройти через металлоискатели. Находимся на пересечении Алленби в оккупированном Израилем Западном берегу. Этот единственный переход между Западным берегом и Иорданией, который полностью контролируется Израилем, также известен как мост короля Хусейна. Палестинские грузчики проходят мимо в оранжевых жилетах. Как и палестинцы, которые работают на строительстве поселений и стены, они кажутся заключенными, работающими в тюрьме.
В конце здания находятся кабины паспортного контроля, в одной из которых сидит седеющий офицер в очках, смеющийся над туристом. Мы выбираем его, надеясь, что он в хорошем настроении. Офицер начинает задавать вопросы о причинах нашего визита. Мы отвечаем «туризм» и рассказываем о туристических и исторических достопримечательностях, которые собираемся посетить. Он спрашивает мою подругу-латиноамериканку имена её родителей, возможно, ищет арабские корни. Расовое профилирование, депортация Израилем мусульманских и арабских путешественников уже документированы. Он не находит таких связей и дает ей трехмесячную туристическую визу.
Его полудружественная манера поведения быстро меняется, когда он понимает, что несколько лет назад я провёл длительный период на Западном берегу. Он берет наши паспорта и говорит нам ждать…
Наш первый допрос происходит в МВД. Мы разделены, я сижу в небольшой, мрачной комнате. Женщина спрашивает о причинах приезда, финансах и планах. Она, используя агрессивные методы допроса, кричит и повторяет одни и те же вопросы с драматическими паузами.
«Что вы хотите делать в Израиле? Там нечего делать», — кричит она. Её работа состоит в том, чтобы отделить религиозных паломников и бары-пляжи-туристов от тех, кто хочет провести время с палестинцами и стать свидетелем оккупации.
После долгого ожидания настала очередь армии. Это плохой знак. Нас снова разделили. Сержант задает мне очень конкретные вопросы: «Знакомы ли вы с кем-то из палестинцев?», «Вы когда-нибудь были членом антиизраильской, пропалестинской группы?», «Вы были в Газе или Ираке?»… Я отвечаю осторожно, пытаясь не скомпрометировать себя.
Солдат просит посмотреть мои контакты WhatsApp. Все данные, относящееся к Палестине, а также свои аккаунты в социальных сетях с телефона и ноутбука я удалил ранее, поэтому решил сотрудничать.
Солдаты ушли. Я попытался поспать, но когда открыл глаза, передо мной стояли двое в штатском. Я теперь единственный подозреваемый. Следую за ними мимо паспортных столов в направлении выхода. За этими дверями — Палестина и свобода. Но мы идем узкими коридорами, меня вводят в небольшую комнату, где сидит женщина-следователь за двумя компьютерными экранами, мужчина-коллега молча стоит в дверях.
Она говорит мне: «Вы не должны лгать нам больше. Мы отличаемся от других. Последствия лжи будут серьезными» и начинает допрос. Следователь знает, когда я удалил свои аккаунты из социальные медиа, показывает на экран компьютера со статьями для электронной интифады с моим именем в авторстве. Я говорю, что это забавное совпадение. Она отвечает, что когда были написаны эти статьи, с таким именем на Западном берегу был только один человек. Еще одно совпадение, говорю я.
Этот допрос продолжается больше часа, она настаивает на том, что если я буду сотрудничать, еще есть шанс получить визу. Я знаю, что шансы равны нулю. Любая надежда на получение визы испарилась в этой комнате.
Я говорю ей, что мы закончили, настало время признать моё поражение.
Еще через несколько часов ожидания нам наконец-то вручили письмо, подтверждающее отказ, и сказали, что нам запрещен въезд в течение 10 лет. Среди причин отказа были «соображения общественного порядка». Когда независимая журналистика рассматривается как угроза для «общественного порядка», задаёшься вопросом о ценностях и принципах этого общества.
Наш опыт был не из приятных, но это не мне оккупанты запретили въезд на свою землю. Эта ситуация знакома миллионам палестинцев, которым отказано в праве на возвращение, или заключенным в тюрьму Израиля.
Израильская политика депортации иностранных свидетелей оккупации идёт рука об руку с политикой расширения поселений, конфискацией земель, убийствами, массовыми арестами без суда, репрессиями палестинского гражданского общества, сносом домов и множеством других методов поселенческого колониализма.
Но пока эти преступления продолжаются, всегда будут свидетели. И это то, чего опасается Израиль.
Эоин Уилсон (Eoin Wilson)
