Южный Судан: линии раскола

Южный Судан - это самое молодое государство в мире, обретшее независимость в 2011 году. Страна получила независимость после десятилетий гражданской войны, последствия которой ощущаются до сих пор. Кроме того, уже в период независимости, Южный Судан пережил (фактически, продолжает переживать) новый гражданский вооруженный конфликт. Нищета, ужасное состояние инфраструктуры, вездесущая коррупция, межэтническая напряженность, массовое распространение болезней, гуманитарная катастрофа, авторитаризм центральной власти, нерешенные территориальные споры с соседними государствами, - таковы главные характеристики Южного Судана в настоящее время. Как отмечают многочисленные обозреватели и аналитики, страна имеет шанс только в случае неотложного проведения глубоких структурных реформ в сферах экономики и общественной жизни...

В обществе некогда единого Судана была такая линия раскола, устранение которой оказалось невозможным, - это линия глубочайшего раскола между Севером и Югом. В результате неспособности договориться, отказа Хартума от уступок и поиска компромиссного решения, Юг отделился посредством проведения референдума в 2011 году, так на карте мира появилось новое государство - Южный Судан. Однако, обретение независимости не стало панацеей для решения всех проблем молодого государства. В обществе Южного Судана обнажились линии раскола, которые давно существовали, но часто скрывались по причине жизненной необходимости единения во время войны с Севером. Как это характерно для многих государств Африки и Азии, межэтническая напряженность играет важнейшую роль в жизни Южного Судана, недавний ее всплеск уже привел к гибели тысяч людей и к тому, что около 900 000 граждан покинули свои дома...

Этническая пестрота

В Южном Судане проживает около 11 миллионов человек (сами данные о численности населения являются довольно противоречивыми и не поддающимися проверке, в разных источниках озвучиваются цифры от 8 до 13 миллионов человек), а площадь страны составляет 619 745 квадратных километров. Таким образом, можно увидеть, что, в отличие от большинства соседних стран, плотность населения в Южном Судане остается довольно низкой. Тем не менее, население страны отличается большой этнической и религиозной пестротой, что, в виду плачевного состояния образования и низкого уровня общественного сознания, постоянно питает межплеменные конфликты.

Самым крупным народом Южного Судана является динка, живущий по берегам реки Бахр эль-Газаль и по нижнему течению Белого Нила. Динка, в свою очередь, распадаются на племена паданг, бор, агар и рек (диалект племени рек является наиболее престижным среди динка). Общая численность динка оценивается в 2 - 3 миллиона человек. Именно представителями этого народа является большинство руководителей государства, включая и президента Салву Киира. Не без оснований, власти обвиняются в потворству трайбализму, в учреждении так называемой "динкакратии" вместо демократии.

Вторым по численности народом страны является нуэр. Нуэр проживают между Белым Нилом и рекой Собат. Представителем народа нуэр является лидер мятежников Риек Мачар, который в июле 2013 года был уволен с должности вице-президента. Также, в основном из представителей народа нуэр состоит крупная повстанческая группировка "Белая армия".

В окрестностях города Малакал проживают шиллук, ануак проживают на границе с Эфиопией, в бассейне реки Акобо. В верховьях рек Доль и Сау проживают народы бурун, лво, тури и бор. Значительная часть представителей этих народов ведет полукочевой образ жизни.

В штате Экватория расселены юго-восточные нилоты: бари, лотуко и тесо. Бари, вместе с родственными племенами каква, мундари, куку и поджулу населяют окрестности города Джуба, столицы страны. Лотуко и близкие к ним логири и лоруама занимают район к востоку от этого города, между реками Белый Нил и Пибор. Тесо живут на самом юго-востоке страны.

На границе с Дарфуром (а частично и на его территории) проживают небольшие народности шари-нильской языковой группы - тама и дагу.

Вдоль границы с Эфиопией, южнее Голубого Нила проживает народ берта, состоящий из нескольких племен (шогале, агаро, силлок). В верховьях реки Пибор проживает скотоводческий народ мурле, по границе с Угандой - народы ачоли и мору, а вблизи границы с ДР Конго - народы бонго и креш, этнически близкие к народу сара. Также, у границы с ДР Конго проживают занде и банда, а по границе с Центральноафриканской Республикой - мунду. Также, в Южном Судане проживает некоторое количество арабов, установление точной численности которых представляется невозможным.

Как уже отмечалось, наиболее крупными народами Южного Судана являются динка и нуэр. Определение точной численности народов и племен страны требует проведения переписи населения, однако нынешний гражданский конфликт препятствует осуществлению этой задачи.

В религиозном отношении население Южного Судана также довольно неоднородно. Формально, большинство населения страны исповедует христианство разных направлений (католицизм и различные протестантские деноминации). Однако, даже среди тех, кто считает себя христианами, очень сильны пережитки языческих культов. Довольно значительная часть жителей сохраняет приверженность анимизму и различным традиционным верованиям. Среди представителей таких народов, как берта, дагу, шиллук, масалит и мурле много мусульман, хотя после отделения Южного Судана удельный вес мусульман среди населения страны стал незначительным.

Государственным языком Южного Судана является английский, однако большинство населения им не владеет. В значительной степени, функцию языка межнационального общения продолжает выполнять местный диалект арабского (джуба арабик). Характерно, что большая часть программ местного телевидения выходит на арабском языке (или на местном его диалекте). Местные языки, - многие из них имеют письменность, - также продолжают сохранять свои позиции, а наиболее крупные из них используются и некоторыми представителями других народов и племен.

Тяжелое наследие

Независимость не была целью войны, которую с 1983 года вела Народная Армия Освобождения Судана (APLS - Sudan People's Liberation Army, SPLA) против режима в Хартуме. Конфликт был запущен в результате того, что тогдашние власти нарушили условия мирного договора, подписанного в Аддис-Абебе в 1972 году и ознаменовавшего собой окончание первой гражданской войны; согласно этому договору, весь южный регион должен был стать одной большой автономией. Но при этом особое ударение делалось на необходимости сохранения единства страны, в которой все граждане должны были иметь равные права и не дискриминироваться по признаку религиозной, этнической или племенной принадлежности. Договор предполагал покончить с дискриминацией, которую осуществляло мусульманское меньшинство арабского происхождения и культуры по отношению к большинству, состоящему из разных народов и племен, в меньшей степени арабизированных и исламизированных. Также, договор предполагал воссоединение Центра, Хартума и "полезного" Судана с остальными частями страны, с регионами периферическими и маргинальными, часто населенными племенами, в некоторых случаях и большими народами, которые сохранили приверженность по отношению к своим языкам и обычаям в большей мере, чем по отношению к Исламу.

Проект, разработанный Джоном Гарангом де Мабиором, лидером Народного Движения за Освобождение Судана, политического крыла Народной Армии Освобождения Судана, не ставил задач в виде войны Юга против Севера, или христиан против мусульман, или африканцев против арабов. Он предусматривал единение страны на основе идентичности с некоторой примесью секуляристских изменений, которая имела политическое выражение в первой половине 19-го века, до вторжения турок и египтян.

Между 1983 и 2011 годами длилась жесточайшая война Юга с Севером. В ней участвовали разные стороны, с выгодой для главарей в Хартуме, - новобранцы из лагерей для перемещенных лиц в суданской столице, выходцы из крестьянских семей Дарфура и гор Нубии, кочевники баггара, проживающие в зоне Сахеля, воевали со своими соседями динка и со своими собратьями на Юге, но также народы и племена Юга воевали друг с другом, в этом принимали участие отряды ополчения, организованные Хартумом.

По приблизительным оценкам 1 миллион погиб и около 3 миллионов человек стали беженцами. Юг был разорен, а повстанческие силы, которые контролировали до 1991 года большую часть территории не сделали ничего для обеспечения хоть какой-то защиты гражданского населения и не предприняли ничего для его блага. Даже наоборот, ухудшение бедственного положения гражданского населения было на руку повстанцам, принимая во внимание весьма значительную иностранную гуманитарную помощь, которая предназначалась для населения, но большей частью попадала в руки повстанцев.

В начале 1990-х годов полковник Джон Гаранг разработал свою концепцию Нового Судана: он обратился к жителям Севера, в особенности к молодежи, родившейся в бедных предместьях Хартума. Он подчеркивал, что в стране развилась новая культура, лишенная корней, произошло смешение языков и народов, что привело к появлению новой общественной идентичности - урбанистической.

После появления другого движения, уже на Севере, оппозиционного суданскому режиму,  произошло слияние обеих движений в форме Национального Демократического Альянса, основанного в Асмаре в 1995 году, Народная Армия Освобождения Судана предпринимала вылазки из джунглей Юга в знойные пустыни у побережья Красного моря. Их противниками были формирования боевиков-исламистов (помимо армии Судана), которые выступали за перестройку всей страны на новом основании и за возвращение к законам Шариата. При попустительстве официального Хартума, обычная война превратилась в джихад, стала приобретать все более расистский оттенок, правительство оказалось в изоляции во время жестокой и разрушительной войны, столкнувшись лицом к лицу с противником, который успешно противостоял ему.

После того, как администрация Буша обнародовала досье по Судану в январе 2001 года, шансы на достижение легкого успеха стали выглядеть весьма незначительными. Затем, сенатор Джон Данфорт предложил план из четырех пунктов, призванный проверить добрую волю и желание воюющих сторон положить конец войне, под эгидой американцев начались переговоры в Найваше, в Кении. Переговоры были трудными, особенно в момент восстания в Дарфуре в начале 2003 года, но все же они увенчались в 2004 году подписанием протоколов относительно особого статуса трех регионов: Среднего Кордофана (горы Нубии), Южного Голубого Нила (Суд-Фандж) и района Абьей.

Подписание самого мирного соглашения состоялось 9 января 2005 года, его условия предусматривали автономный режим на протяжении шести лет, после чего должен был состояться референдум, призванный окончательно решить вопрос о самоопределении Южного Судана. Соглашение было подписано двумя противоборствующими сторонами, но было проигнорировано всеми остальными протагонистами суданской политической сцены, как на Юге, так и на Севере, а они представляли собой такие сегменты, которыми нельзя было пренебречь, их влияние на общественное мнение было не таким уж малым. В целом, все участники конфликта одобряли применение насилия и представляли собой антидемократические организации, приемлющие использование диктатуры для служения интересам меньшинства. Особо следует отметить "нотариальный" аспект соглашения, который касался практических деталей, юридических или институциональных вопросов, проблем разделения доходов от продажи ресурсов и распределения должностей между противоборствующими силами Юга и Севера. В то же время, не было уделено должного внимания такому существеннейшему вопросу, как наличие доброй воли суданцев к примирению и совместному проживанию в рамках одного государства.

Иностранные движители мирного процесса испытали чувство облегчения, когда им удалось привлечь двух априори искренних людей, верящих в свою миссию: вице-президента Али Османа Мохаммеда Таху со стороны Севера и Джона Гаранга со стороны Юга. Как один, так и другой имели положение государственных мужей и заняли позицию продвижения идеи мирного соглашения каждый в своем лагере соответственно. Все понимали, что будет нелегко этим двоим деятелям привести противоборствующие стороны к соглашению. В связи с ослаблением американского давления, как только высохли чернила подписей под соглашением, Али Осман был обвинен наиболее радикальными элементами режима в Хартуме в том, что он изменил их интересам, его стали рассматривать как предателя. Он не выдержал такого отношения и летом 2006 года, вместе с семьей, выехал в Турцию в долгий отпуск... Что касается Джона Гаранга, которого через несколько дней после подписания договора с триумфом встречали в Хартуме, где происходило братание южан и северян, надеявшихся на то, что обещанный Новый Судан станет реальностью, то он погиб в июле 2005 года в результате крушения вертолета. Эта утрата похоронила проект Нового Судана и возможность сохранения единства страны.

Хотя было образовано правительство национального единства, которое интегрировало представителей южан в высшие эшелоны власти - они получали должности послов, губернаторов провинций..., - каждая сторона готовилась к отдельному будущему. Старый соратник Джона Гаранга и его правая рука, Салва Киир Майардит, стал вице-президентом, но отказался переехать в Хартум и принять участие в президентских выборах 2010 года в качестве кандидата. Потекшая реками нефть поддержала иллюзию дружественного разделения, хотя южане и жаловались на то, что их обделяют при распределении доходов от добычи нефти.

Референдум о самоопределении, согласно условиям мирного договора 2005, должен был состояться в январе 2011. Он представлялся простой формальностью, поскольку все чувствовали какими будут его результаты. 98% принявших участие в нем сказали "да" независимости, с этим согласны и иностранные наблюдатели, однако, вдали от телекамер иностранцев, довольно малое количество граждан имело реальную возможность выражения своего мнения. В действительности, Соединенные Штаты Америки и Западные державы долгое время весьма сдержанно относились к идее о независимости Южного Судана. При таких обстоятельствах, не были должным образом просчитаны плюсы и минусы провозглашения независимости, не были обдуманы как следует пути устранения последствий войны, вроде чрезмерного количества оружия среди граждан.

По-видимому, Южный Судан получил независимость при лучших предпосылках в виде роялти от добычи нефти в размере около 4 миллиардов долларов в год, плодородной земли, дающей большие возможности для увеличения производства сельскохозяйственной продукции, и международной помощи, направленной на развитие потенциала страны. Также, необходимо принять в расчет значительное количество интеллектуальных кадров, оформившихся в диаспоре в США и Европе, и многие тысячи перемещенных особ, находившихся в больших городах Севера и желавших вернуться, дабы применить свои способности на службе новому государству.

Во время двадцатилетней войны, Джон Гаранг и его соратники, к сожалению, никогда не заботились о том, чтобы взрастить кадры и технический персонал, которые однажды могли бы понадобиться. И боевики (fighters) без образования оказались у власти в 2011 году, они решили никому не позволить отстранить их от нее. Это обусловило большое разочарование среди перемещенных особ - мигрантов, желающих вернуться, - им дали понять, что они не проливали свою кровь, поэтому не могут теперь претендовать на занятие каких-либо значимых должностей - и всеобщий хаос воцарился в институциях нового государства.

В годы борьбы, Народное Движение за Освобождение Судана всегда представало в качестве некой фантомной организации, реальная власть находилась в руках военной структуры, - Народной Армии Освобождения Судана. На местах полевые командиры были всевластными и это наследие до сих пор ощущается, и хотя в стране общество не является до такой крайней степени милитаризированным, как в Эритрее, в ней воцарились хаос и интриги, большую роль играют этническая и клановая принадлежности, а также братство по оружию. Бывшие боевики считаются стоящими над законом. Для них является правилом не оплачивать свои покупки в магазинах, не платить по счетам в ресторанах, и не оплачивать услуги мастеров на своих виллах.

Плачевное положение экономики

Всеобщей коррупции благоприятствует система выплат за нефть, основанная на нефтяных богатствах. Доступ к ресурсам достигается не благодаря компетентности и трудовым заслугам, а благодаря положению в эшелонах власти. Это богатство стало проклятием для любого усилия, направленного на развитие страны, в данном случае действует типичная логика "Голландской болезни".

Новая столица, Джуба, снабжается продуктами почти полностью в результате импорта из соседних стран, как грузовым транспортом, так и авиацией, и это при том, что сельские регионы страны способны в изобилии выращивать фрукты и овощи, поставлять мясо и рыбу. Цены на продукты питания держатся на уровне, который не ниже, чем в европейских столицах, - для вящей выгоды кенийских, угандийских, сомалийских и занзибарских торговцев, и для их местных посредников. Джуба испытала строительный бум, который напомнил таковой в Хартуме начала 2000-х годов, но его итогом стало, главным образом, появление комфортных вилл, окруженных заборами с колючей проволокой и предназначенных для новых хозяев страны.

На сегодняшний день, добыча нефти производится слабо контролируемыми операторами, которые стараются как можно меньше платить и которых мало беспокоят устойчивость и уважение к окружающей среде. Наоборот, хрупкие экосистемы, которые состоят из болот, сезонно соединяющихся с Нилом, загрязняются там, где происходит добыча нефти, что представляет собой угрозу для земледелия, животноводства и для здоровья проживающих там людей . Нефть не приносит выгоды ни жителям Юга, ни жителям Севера. Она служит источником обогащения и жирования для праздного меньшинства и хищнического капитала . Несогласия между Джубой и Хартумом относительно разделения нефтяных месторождений, которые являются ни чем иным, как торгом, очень напоминают бандитский дележ.

Южный Судан не имеет действенного плана национального развития, нет у него даже реальных разработанных планов относительно развития того или иного сектора экономики, или хотя бы относительно развития самой необходимой инфраструктуры (школ, больниц, дорог, электрификации и водоснабжения). Дебаты относительно постройки альтернативного нефтепровода к побережью Индийского океана просто сотрясают воздух, ведь даже если они и являются приманкой для инвесторов, строительных компаний и общественных рабочих, то стоил бы такой нефтепровод очень дорого. Также, необходимо учитывать, что экспортируемая на данный момент суданская нефть является нефтью наихудшего качества, а достоверно разведанных запасов хватит не более, чем на десяток лет, при сохранении нынешнего уровня добычи.

Новый кризис и другие проблемы страны

Тяжелое историческое наследие, раздробленность общества, плачевное экономическое положение страны, трайбализм и низкий уровень образования населения привели ко вспышке вооруженного конфликта в конце 2013 - начале 2014 года. Если повод для конфликта был, по существу, случайным, то причины назревали давно. Очень быстро конфликт приобрел черты борьбы за власть между Риеком Мачаром и Салвой Кииром, сопровождался этническими чистками и массовым исходом населения из своих домов. Дошло до того, что многие граждане Южного Судана стали искать убежища в суданском Дарфуре, - этот регион сам по себе является проблемным и не оправился после пережитого геноцида в 2004 году.

Хотя в январе 2014 года стороны договорились о прекращении огня, насилие продолжается и в настоящее время, а дальнейшие переговоры зашли в тупик. Сейчас, например, происходят столкновения у города Бентиу. Завершение конфликта представляется довольно трудным, а проведение реформ остается перспективой туманного будущего...

Arabpress