Встречайте сирийских беженцев, которые не мечтают о Европе
Некоторые из тех, кто еле сводит концы с концами в иорданском лагере беженцев, говорят, что они предпочли бы переждать здесь, чтобы потом вернуться на свою Родину.
Оба Ахмеда проводят свои дни в лагере беженцев Заатари, родом из одной страны и имеют одинаковое имя, но найти более разных людей трудно.
Ахмед, 33-летний мужчина, предпочтивший не называть свою фамилию, носит элегантный пиджак и потягивает колу в прохладном кафе в части лагеря, предназначенной для посетителей и персонала по оказанию помощи, обеспеченный работой в международной гуманитарной организации. 55-летний Ахмед Али (Ahmed Ali), отец 14 детей, проводит свои дни под палящим солнцем, в ветхой палатке, где он продает велосипеды, тачки и бракованные, ржавые безделушки на пустынной грунтовой дороге лагеря.
Тем не менее, оба мужчины полностью согласны в одном: несмотря на войну, которая вынудила их бежать из своей страны, ни Европу, ни Северную Америку они не собираются называть когда-либо своим «домом» — это название навсегда останется для их родной Сирии.
«Я люблю свою страну, я хочу туда вернуться, — рассказал Ахмед Али корреспонденту «Аль-Джазиры». — Раньше у нас были земельные участки, дома, фермы и автомобили. Мы были счастливы, и у нас было достаточно еды».
Статистические данные по последней программе правительства Канады о готовности переселить 25 тыс. сирийских беженцев многих удивили: согласно данных Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, из 7000 сирийских мигрантов в лагере Заатари, которые имели возможность участвовать в данной программе, каждый четвертый отказался. Это противоречит западному восприятию того, что многие беженцы движутся за границу ради «лучшей жизни и хотят остаться жить там», рассказал представитель УВКБ ООН Гэвин Уайт (Gavin White).
«Это явно не тот случай, если вы говорите именно о сирийцах. Среди других народов сирийцев выделяет, возможно, то, что они привязаны к своей стране больше, чем другие. Если бы вы спросили самих беженцев, что является их главным приоритетом, они бы ответили: “Мы хотим вернуться домой в Сирию”. Это в 100% случаев. Если они должны покинуть свои края и уехать далеко от Сирии и своего региона, это будет уже навсегда. Поэтому многие из них не были готовы отказаться от идеи вернутся на Родину».
Младший Ахмед говорит, что ему никогда не предоставлялась возможность переселиться в Канаду, но многие его родственники бежали в Европу и в настоящее время устраивают там свою новою жизнь. Ему не хочется следовать их примеру, когда вновь станет безопасно жить в Сирии, «я бы предпочел вернуться туда».
Частично его нежелание связано с критическими настроениями по отношению к беженцам в Европе.
«Я не думаю, что европейцы видят всю картину, — сказал 33-летний Ахмед, когда его спросили о нападениях на беженцев в Германии в начале этого года. — Мы считаем, что Германия также нуждается в этих молодых людях».
Ахмед Али тем временем рассказал, что он бежал из Сирии, опасаясь за свою жизнь, когда сильные бомбардировки и артобстрелы обрушились на его родную деревню на окраине Дамаска.
«Режим бомбил территории и невинных людей без исключения. В моей деревне все потеряли свои дома и имущество, — сказал он, отметив, что до сих пор боится, что режим вычислит его из-за антиправительственных взглядов, так как некоторые из его детей и родственников до сих пор в стране.
Несмотря на это, он говорит, что стремится вернуться домой и жить прежней жизнью.
«Я, конечно, чувствую ностальгию», — признался он, отметив, что он и его жена скучают по своим детям и родственникам, оставшимся на Родине.
По мнению экспертов, страх быть разделенным с семьей может быть достаточно сильным сдерживающим фактором для некоторых, чтобы не рассматривать переселение за границу, особенно в страны, далекие от Ближнего Востока.
Умайма аль-Касем (Omayma al-Kasem), которая была среди беженцев, отклонивших предложение переселиться в Канаду, дала интервью газете Globe and Mail: «В Иордании мы уже разъединены с двумя моими сестрами, которые остались в Сирии. Если бы мы отправились в Канаду, нам бы пришлось оставить моего брата, его жену и их ребенка. Я не хочу больше расставаться со своей семьей».
В лагере Заатари многие жители из провинции Дараа, поэтому они только укрепляют чувства сплоченности. Многие опасаются, что за рубежом они будут оторваны от тех, кто остался с разбросанного по миру сирийского общества.
Тем не менее, жизнь здесь не так уж проста: 80 тыс. сирийских беженцев в Заатари выживают в тесных, тонкостенных, сборных контейнерах, с перебоями в подаче электроэнергии, где рабочие места ограничены и низкооплачиваемые, недостаточный уровень образования и здравоохранения.
В то же время десятки тысяч других еле сводят концы с концами вблизи сирийско-иорданской границы, отчаянно надеясь попасть в Иорданию, которая, в свою очередь, стремится ограничить приток беженцев на фоне растущего экономического напряжения. Многие другие рисковали своей жизнью при попытке добраться до Европы в переполненных лодках; в первые два месяца 2016 года более 400 сирийцев утонули во время этого переправления.
Мухаммад Бадран (Mohammed Badran), 22 года, бежал из Сирии в 2013 году и в настоящее время живет и учится в университете в Амстердаме. Он одним из тех, кто успешно достиг Европы — но даже он планирует вернуться домой, как только закончится война.
Бадран уже помог запустить инициативу под названием «Сирийские волонтеры в Нидерландах», которая стремится помочь лучше интегрироваться, сохраняя связи между сирийцами за рубежом.
«В Сирии люди не могли понять свои различия. Они все еще разобщены… Мы потерпели поражение… потому что сразу обратились к насилию. Поэтому я говорю, что есть возможность поработать с сирийцами, чтобы воссоединить их здесь, так мы можем помочь восстановить страну».
А в лагере беженцев Заатари Ахмед Али может только согласиться с этими словами.
«Когда ситуация нормализуется, я вернусь босиком, — сказал он. — Не только я, но и все. Когда война закончится, мы все вернемся домой. Мы будем строить страну снова».
Инна Лазарева (Inna Lazareva)
